Только сейчас Вера заметила на зеленой траве растянувшееся рыжее тело в черную полоску. Амур лежал неподвижно, как печальная одинокая гора. Его подругу, тигрицу Аришу, сейчас оперировал Верин отец.

«Он тоже переживает», – подумала Вера. Она обняла Наташу и твердо сказала:

– Ариша выживет! Папа обязательно ее вылечит. Она не может умереть, ее же любят! – она встретилась взглядом с потухшими глазами Амура. – Амурчик, не грусти! Ариша будет жить!

Уши Амура дрогнули.

– Все ты понимаешь… Люди считают вас бездушными, а вы намного лучше, чем некоторые из человекоподобных, и сердца у вас добрые и широкие!

Наташа перестала плакать, кулаками вытерла слезы.

– Ты правда веришь, что Ариша будет жить? – она пристально рассматривала Веру.

– Ну а как же может быть иначе! Таких как Ариша, добрых и красивых, больше нет! – твердо ответила Вера.

– Я всегда Арсению Павловичу говорила: Аришка у нас только на вид грозная, а если полюбит кого, сразу в домашнего ласкового котенка превращается – просит пузо почесать, – Наташа немного успокоилась.

– А я из дома хочу уйти! – неожиданно выпалила Вера и вымученно скривила губы.

– Почему? Ты что задумала? Ну-ка, рассказывай, – карие глаза Наташи стали внимательными; она села на деревянную лавочку, потянула Веру за руку: – Сядь, тебе остыть нужно. Расскажи все по порядку.

– Представляешь, Изольда папу не любит. Нужно ему рассказать, а я чувствую: он мне не поверит. Папа доверяет ей, а мне хочется глаза ему открыть на нее. Он как зачарованный за ней ходит! – возмущение Веры возрастало с каждой секундой – она не могла понять, как можно выходить замуж без любви, или по крайней мере без уважения, а в том, что Изольда не уважает папу, она нисколечко не сомневалась.

– Есть от чего, – засмеялась Наташа. – Она красивая, правда, злая малек.

– Малек? Наташа, она папу обманывает, а ты «малек»! – Вера пыталась вспомнить отголоски разговоров Изольды, но в голову приходили только непонятные, ничего не значащие обрывки.

– Верочка, а вот это серьезно. Прежде чем обвинять ее, тебе нужно все перепроверить. Вдруг ты ошибаешься?

– Наташ, от тебя я такого не ожидала… Зачем ты ее защищаешь? – раздражение Веры росло, будто внутри зарождался ураган; ей захотелось уйти. Она резко встала, но Наташа взяла ее за руку:

– Верочка, не кипятись! Подожди. Уйти ты всегда успеешь. Кому ты лучше сделаешь? Если ты права… – Наташа минуту помолчала, пальцем потерла лоб: – Придумала! Нужно провести собственное расследование! Попроси Шурку, он тебе поможет. У тебя появятся неоспоримые доказательства. На них Арсению Павловичу нечего будет возразить. Это железно. Отец у тебя потрясающий! Думаешь, он обычный человек? Он талантище! Такие операции делает – никто в мире и мечтать о подобных не может! – Наташа просияла, а потом резко сникла и побледнела.

– Ты чего, Натуль? – Вера насторожилась. «Наверное, что-то еще произошло, а я не знаю? Может, с папой что-то не так?» – роем жужжали над Верой тревожные мысли.

– Я про Аришу подумала… Понимаю – с ней Арсений Павлович… А все равно боюсь. Вдруг у нее сердце не выдержит… и лето на дворе, видишь, как солнце распалилось, а раны жару не любят. Арсений Павлович операции любит делать в холодное время года. Наверное, когда мы сильно любим, то очень боимся за тех, кто находится на грани жизни и смерти…

– Меня успокаиваешь, а сама боишься… Ты в моего папу не веришь? Он талант или как? – Вера прищурила глаза.

– В опыт Арсения Павловича – верю… – Наташа сломала тонкую палочку, и она треснула так громко, что Вера вздрогнула.

– Когда любишь и веришь, близкий не умрет! – сказала Вера так громко и твердо, что Амур навострил уши.