– А чего нет? Отстоим! Ну что за люди такие! Разве можно так?

– Нельзя, дядя Вить, но мы своими ушами их слышали… Они так и сказали: «Пока нет никого, будем брать, что нам нужнее!»

На третьем этаже дверь в тридцать вторую квартиру все еще стояла запертой. Шурка забарабанил громче, прислонив голову к двери.

– Кто-то идет… может, мои дома? – с надеждой в голосе сказал он.

– Вы чего здесь грохочете?

Дверь резко распахнулась, Вера ощутила обжигающий воздух – перед ними горела восковая свеча. Марина Сергеевна Солдатова, вытянув вперед длинную шею, разглядывала в полумраке Шурку и Веру, но, похоже, не узнавала их.

– Мам, это я… – Шурка чмокнул мать в щеку, но та отстранилась и отчужденно спросила:

– Вы по какому поводу пришли? – всегда мелодичный голос Марины Сергеевны стал безжизненным и потухшим.

– Мам, это же я, Шурка! Ты что, в темноте нас не разглядела? – Шурка обнял мать, повел ее внутрь комнаты. – Вера, проходи, только дверь захлопни, – он махнул Вере рукой. – Мам, ты как здесь? Где папа?

– Что вам от меня нужно? – Марина Сергеевна досадливо морщилась, с возмущением глядя на Шурку.

– Мам, нам не до шуток. Четвертый подъезд мародеры атаковали… Мы с дядей Витей брать их будем. Собирай вещи побыстрее!

– Мародеры… – Марина Сергеевна о чем-то задумалась и тяжело вздохнула.

Шурка подбежал к шкафу, вытащил отцовский дорожный чемодан, раскрыл замки, быстро побросал туда спортивный костюм, футболки, нижнее белье, сбегал в ванную комнату, вернулся оттуда с маленьким свертком:

– Зубную пасту, щетки, шампунь и мыло я положил в пакет, – он бросил пакет в боковой карман чемодана. – Посмотрим, что у нас из еды есть.

– Ты чего здесь командуешь? Сейчас мужу позвоню… – Марина Сергеевна вытащила из кармана платья телефон. – Ну-ка, выходите из квартиры! Я вам таких мародеров покажу – век помнить будете! – она принесла из кухни веник и несколько раз огрела им Шурку по спине.

– Мам… Ты чего дерешься? – Шурка оторопело закрывался руками. Вера стояла рядом: «Родная мать не узнаёт своего сына. На что это похоже? Только на сумасшествие», – пронзила ее мысль.

– Марина Сергеевна, давайте я вам помогу, – Вера машинально поправила волосы, тело ее напряглось, она шагнула вперед.

Марина Сергеевна молчала, всматриваясь в нее:

– Не нужна мне ваша помощь! Я сына своего жду… доченьку и мужа… Они скоро за мной придут… – плечи вздрогнули, она заплакала. – Зачем мне все это без них? Мне без них никакие богатства не нужны… и белый свет не нужен…

– Мамочка, милая моя, – Шурка обнял дрожащую мать. – Успокойся, родная! Неужели ты меня не узнала? О какой доченьке ты говоришь? У тебя ее никогда не было, – он обхватил ее лицо ладонями: – Присмотрись получше!

– Ты не мой сын! И доченька у меня есть… Что ты знаешь о нашей семье? Вот же она… – она с силой оттолкнула Шуркины руки, забежала в спальню и захлопнула за собой дверь.

– Что с матерью происходит? – прошептал Шурка. – Как мне ее в чувство привести? И отца надо искать, и маму здесь оставлять одну нельзя – она, чего доброго, совсем с ума сойдет.

– Или уже сошла, – добавила Вера совсем тихо, не веря своим глазам и ушам.

– Как мы ее вывозить будем? О какой доченьке она говорит? – Шурка толкнул дверь.

– Помогите, люди добрые! Спасите! Грабят! – орала во все горло за дверью Марина Сергеевна.

Шурка плотно закрыл чемодан, раздались громкие щелчки затворов.

– Манатки собраны, – он поставил чемодан на пол.

Дверь спальни скрипнула, Марина Сергеевна высунула голову:

– Есть кто дома? – пропищала она.

– Мам, в городе полным ходом эвакуация идет. Отец ждет нас внизу, – добавил Шурка.