– Этих троих, – прогремел голос лидера, – Башня отвергла. Они – неверные, паломники, пришедшие, чтобы осквернить её святость! Их кровь станет огнём, который приблизит нас к пробуждению Башни.

Софи прижала руку к губам, чтобы не закричать. Томас положил руку ей на плечо, пытаясь её успокоить, хотя его самого трясло.

Последователи зажгли новые факелы, и свет пламени заплясал на испуганных лицах жертв. Лидер начал ритуал, произнося слова на неизвестном языке. Его голос звучал как гром, эхом разносившийся по всей местности. Толпа подхватила песнопения, и звук слился в жуткую, монотонную какофонию.

Томас потянул Софи за руку, показывая, что нужно уходить. Она не двигалась, будто прикованная к месту.

– Софи, мы ничего не можем сделать, – прошептал он. – Пошли. Сейчас же.

Внизу люди подожгли первый факел, который бросили в сложенный из сухих веток и травы костёр. Огонь вспыхнул, охватывая жертв. Их крики заглушали песнопения, но Софи больше не могла смотреть. Она отвернулась, и Томас повёл её прочь от этого жуткого зрелища.

Когда они, наконец, оказались на безопасном расстоянии, Софи рухнула на землю, закрыв лицо руками. Томас сел рядом, пытаясь найти слова утешения, но не мог – жуткая сцена продолжала стоять у него перед глазами.

– Мы должны предупредить других, – наконец произнес он. – Если они готовы на такое… мы обязаны что-то сделать.

Ханс стоял возле телеги, привычно опираясь на её бок. Он внимательно наблюдал за окружающей суетой, не теряя из виду происходящего. Время от времени он заглядывал внутрь телеги, чтобы убедиться, что Тим увлечённо играет новой игрушкой, которую ему подарил Густав. Мальчик старательно возводил замок из небольших деревянных брусков. Его маленькие руки ловко подбирали детали, и конструкция уже начала напоминать крепость с башнями и воротами.

«Фантазия у парня работает,» – думал Ханс, наблюдая, как Тим наклоняет голову в сторону, оценивая свою работу. Мальчик что-то напевал себе под нос, тихий мотив, который Ханс не узнавал, но который, кажется, был приятен самому Тиму. Его спокойствие казалось почти неправдоподобным на фоне общей суматохи вокруг. «Счастливый человек,» – невольно подумал Ханс, чувствуя лёгкое завистливое тепло. Детская безмятежность была для него чем-то давно утерянным.

Они находились на большой плоской равнине, окружённой с одной стороны скалистой грядой. Узкий проход в этой гряде вёл к Башне, и там, в самом узком месте, была устроена застава. Военные строго контролировали проход, никого, не пропуская без проверки или договорённости. Сама равнина кишела людьми. Здесь были торговые палатки, где местные предлагали прохладную воду и нехитрую еду. Воздух наполняли запахи жареного мяса, пыли и чуть заметный металлический привкус, который всегда сопровождал близость Башни.

Толпа была разношёрстной. Нищие сидели вдоль дороги, протягивая руки за подаянием или молча свернувшись калачиком. Среди них виднелись больные, некоторые в ужасном состоянии, надеющиеся на чудо и исцеление. Рядом прогуливались знатные особы, их охрана бдительно оглядывалась по сторонам. Ханс замечал и людей в красных балахонах. Их стало намного больше, чем в прошлый раз, когда он видел их здесь. Эти религиозные фанатики, «последователи Пламени Очищения», как они себя называли, сейчас вели себя тихо, но Ханс подозревал, что это спокойствие обманчиво. Не было видно других сектантов, тех, что исповедовали конкурирующие идеи. «Может, появятся позже,» – подумал Ханс, мрачно вспомнив последнюю потасовку между двумя группами, которая закончилась кровопролитием.