– Магистр считает, что только жестокостью можно воспитать настоящего мужчину. Без жалости и сантиментов. Он хочет сделать из мальчика спартанца.

– Спарта давно погибла, уступив просвещенным Афинам. – заметил Уиллоуби. – Теперь я вижу, что кое-кому уроки истории не идут впрок.

– Кстати! – вдруг вспомнил адвокат, – К мальчику ищут учителя по французской борьбе.

– С чего это вдруг? – поинтересовался Уиллоуби. – Довесок к спартанскому воспитанию?

– Мальчишка-то хилый, никуда не годится. Его и курица обидит, хотя ему уже пошел двенадцатый год, – пояснил Стивен. – Морстен посулил заплатить хорошие деньги.

Майкл задумался: сведения о мальчике его заинтересовали. Адвокат еще что-то говорил, но Майкл уже погрузился в размышления.

– А… как зовут ребенка? – перебил он.

– Марк Сэливен, – отозвался адвокат.

Уиллоуби снова задумался, и, пока Хэнстед допивал свой эль, сосредоточенно чертил на бумажной салфетке какие-то значки.

– Где находится мальчик? Он в Лондоне? – уточнил Майкл.

Стивен назвал один из отдаленных пригородов столицы.

– Что же, это меня вполне устраивает, – заявил Уиллоуби. – Теперь у тебя, Стивен, есть возможность сделать доброе дело сразу двоим – мне и Морстену.

И, заметив на лице адвоката непонимание, уточнил:

– Проверь по своим каналам возможность устроиться учителем к сыну Морстена.

– Ты? – воскликнул Хэнстед.

– Я, – выдохнул Уиллоуби.

Он пока не осознавал до конца, зачем ему это нужно, и действовал скорее интуитивно, но что-то внутри него говорило, что этот замученный спартанским воспитанием мальчик и есть слабое место заклятого конкурента, по которому его можно больно ударить.

Бывшая команда Майкла, узнав о том, что их предводитель вернулся в Лондон, заранее договорившись, собралась под его крыло. Это были уже не те шебутные мальчики из низов, попортившие много крови невозмутимым полицейским. Они повзрослели, забурели, многие успели жениться, но воспоминания о приключениях юности заставляли кипеть их кровь, поэтому они так легко отозвались на первый зов главаря.

Майкл пообещал повести всех на «дело» в ближайшее время и отпустил команду на время по домам, а Паркера попросил задержаться. Он поручил Эдди следить за Гарсиа и ежедневно докладывать обо всех его передвижениях и контактах.

– Понимаешь, у этого типа намечаются какие-то непонятные дела с нашим конкурентом, я их засек вместе, но подойти ближе и подслушать их разговор не сумел – меня знают в лицо и тот, и другой. А ты им не примелькался.

– Да, но как я узнаю этого… Гарсиа? – спросил Паркер.

Он заранее предчувствовал удовольствие от этой «работенки», связанной с выделением адреналина в кровь.

– Я покажу его издали, – пообещал Уиллоуби.

Он проводил Паркера в отель, где проживал латиноамериканец, и продемонстрировал толстого мачо во всей красе.

– Похоже, он никогда не расстается со своим сомбреро., – усмехнулся Паркер. – В таком случае необязательно было показывать его. Сказал бы: тот, в широкополой шляпе, я бы понял.

– А вдруг бы он поменял свое сомбреро на цилиндр или борсалино? – резонно возразил Майкл.

Он поскорее раскланялся и ушел, чтобы никто не успел засечь их вдвоем с Паркером. Молодой джентльмен спешил домой переодеться для встречи с Пилар.

Его встретила озабоченная миссис Томсон. На вопрос Майкла о том, что произошло, домоправительница молча кивнула в сторону второго этажа – оттуда доносились молодые зычные голоса, звонкие девичьи и хриплые мальчишеские. Стало ясно, что скучающая на каникулах Ева пригласила гостей, и они расшумелись в отсутствие Джереми.

Говорили все вместе, перебивая друг друга и не слушая остальных, а потом вдруг разразились таким оглушительным хохотом, что картины, висевшие в салоне, закачались. Кошка Милли, мирно дремавшая на подушке, открыла глаза и стала озираться по сторонам, недоумевая, кто посмел нарушить ее драгоценный сон.