Господин Брезозол удовлетворённо улыбался.

– Сейчас и познакомитесь. – кинул он в сторону, и голос его прозвучал внезапно повелительно. – Сынок, выходи!

В дальнем углу послышался хлопок двери, зашевелилась листва, и к нам вышел ещё один старик, опирающийся на палку с выгнутой узорчатой рукоятью. Он был древен – так древен, словно бы видел начало времён. Он казался намного старше далеко немолодого Брезозола.

– А… почему ваш сын такой… старый? – запинаясь, спросил я.

Происходящее мне категорически не нравилось. Я представлял, что нам навяжут какого-нибудь хилого затишочника-капризулю. А тут пенсионер в квадрате.

– Таким же станешь, коль осторожность потеряешь, – грустная усмешка Брезозола почему-то отдавала коварством. – Дай-ка, Майя, три листочка сон-травы для снадобья. Как уснёте, окажетесь в Городе. А там уж поспрашиваете о том, кто мог своё время проиграть, и какими дорогами к нему пробраться. Мой сын пойдёт с вами. Это не обсуждается.

Меня терзали жуткие сомнения. Полчаса назад я и не подозревал об этом магазине. Не собирался пить подозрительное снадобье. Я лишь искал Вовку.

Майя посмотрела мне в глаза.

– Вовка там. Время подсказывает дорогу к тем, у кого его не осталось.

Честно говоря, я не очень понял последнюю фразу. Но почему-то хотелось поверить Майе.

– Но можешь остаться, – вдруг рассмеялась весенняя девочка. – Пойду одна и заберу Вовку. Но тогда уж не жди его обратно.

Если бы существовала другая дорога к Вовке. Хотя бы тонюсенькая тропиночка… Я бы мигом понёсся по ней. Другой бы лучик надежды…

– Начнём через полчаса, – подытожил Брезозол.

Он уже откуда-то вытянул закопчённый котёл и разжёг под ним пламя, отливавшее зеленью. Растения в свете синих ламп отбрасывали таинственные разноцветные тени. Пахло мхом и варёной кукурузой. А я чувствовал себя зыбко и потеряно, словно рыбина, выброшенная на берег, где волна не добегает до неё каких-то два шага.

– Час, когда ты заснёшь, уведёт на улицу его имени, – загадочно проронил Брезозол, помешивая в котле варево, начинавшее грозно булькать.

Над котлом висели огромные часы. Меня немного удивило, что время на них было неправильным. На улице стемнело. Часов десять, наверное. Или около одиннадцати. А тут длинная стрелка упала к шести, тогда как короткая и толстая замерла между четвёркой и пятёркой. Полпятого утра? Полпятого вечера?

Но тогда время на часах не казалось мне чем-то особенно важным.

Час шестой,

когда меня в предчувствии чудес учат играть на время и ориентироваться на местности, а я успеваю ещё и познакомиться с будильником

Помню, что заснул мгновенно. Только поставил чашку на тумбочку. Рядом с Деревянной Книгой. Во рту ещё бушевал вкус горького травяного настоя. Часы над котлом показывали без трёх минут пять. Я растянулся на твёрдом лежаке, повернулся на бок… Глаза закрылись сами собой. Я будто провалился и падал, падал, падал. Мягко и неопасно, как Алиса в кроличью нору.

И почти сразу проснулся.

Ни темноты, ни лежака, ни котла, ни господина Брезозола. Словно магазин специй, открытый в любое время, был сном, который оборвался.

Меня окружал удивительный город. Я будто уменьшился в сотню раз и затерялся на полках магазина, торгующего будильниками, ходиками, хронометрами и прочими часовыми механизмами. Дома походили на корпуса настольных и настенных часов. Обязательно циферблат. И небольшие тёмные окошки. Или, напротив, огромные. Через стекло виднелись качающиеся маятники. Может, это и не окошки, а двери.

Только заходить туда не хотелось. Сунешься и получишь маятником по кумполу.

Над крышами кое-где торчали силуэты мощных часовых башен.