– Сегодня вечером поставим сети, а ночью косы обведём. Запастись на зиму надо, да и тебе в дорогу не помешает. Пару дней уделишь старику? – спросил он.

Гостеприимство и бесхитростность деда Митяя, необходимость определить дальнейший путь и отдохнуть перед дальней дорогой, и особенно прозорливость хозяина о невысказанном желании пополнить съестные запасы – всё это вызвало в Кирьяне абсолютное согласие с его предложением.

– Тоже мне, старик! За таким стариком молодому не угнаться, – начал он говорить лестные слова, но дед недослушал.

– Эх-хе… ты, видать, на собраниях любишь выступать?

– Почему? – смутился Кирьян.

– Ты вот пришёл сюда своим ходом и выбираться будешь также. А я своим ходом уже не смогу – силы не те. Вот и выходит, что мне за тобой не угнаться, и слова твои пустые, трибунные. – Заметив смущение гостя, дед добавил: – Я сам такой был, когда должности занимал.

– А кем был-то? – поинтересовался Кирьян.

Тот неохотно буркнул:

– Да так, исследовал, заведовал.

Кирьян присвистнул.

– Значит, бывшее начальство, ещё и учёное. А как сюда-то попал?

– Долго рассказывать, да и незачем. Мне здесь хорошо, а там, – он неопределённо махнул рукой, – худо. Остальное уже не имеет значения… Ты скажи лучше, откуда узнал, что здесь живая Душа обитает. Охотники ведь только в конце сентября появятся в тайге, – переменил он тему. – Наверное, Витьку повстречал?

– Опять в яблочко. Зачем спрашиваешь, если знаешь? – удивился Кирьян в очередной раз и рассказал хозяину о встрече с оленеводческой семьёй.

Старик с интересом выслушал и довольно усмехнулся.

– Мы с ним соседи. Другие все ближе к посёлку жмутся, а мы с ним, наоборот, подальше. Мы с ним одинаково на мир глядим, хоть виделись всего дважды. И ты вот, раз в такую даль без дела попёрся, тоже ищешь его.

– Кого?

– Взгляд на Мир.

– А почему же без дела-то?

– Ну, на рыбалку или охоту так далеко не забираются. В экспедиции по одному не ходят, да и сдохли экспедиции при перестройке. Туристы, те тоже табунами шастают. На кустарей-одиночек, что золотишком балуются, ты не похож. А больше дел в тайге нет.

– Может, я журналист, собирающий материал об Улукиткане?

– Э-э… Этих я повидал. Они там, где людно.

Кирьян развёл руками, сдаваясь.

– Всё, просветил насквозь. Тебе бы предсказателем быть где-нибудь в крупном городе, как сыр в масле катался бы.

Дед хмыкнул.

– В обществе зрячих не бывает. Мудрецы ведь не зря удалялись. А те, что в городах предсказывают, просто подмечают схожесть явлений. Или жульё, которое носится по пространству, как пыль. Через что летит, тем и живёт.

– Значит, ты мудрец! – с пафосом произнёс Кирьян.

– Опять на трибуну полез, – чуть укоризненно одёрнул гостя хозяин. —Так и быть, покажу тебе утром кое-кого…

Они пили чай, заваренный на чаге с листом моховки, потом, пока варилась утка, топили насквозь пропахшую копчёным духом уютную баньку; после наваристой утиной похлёбки, дед Митяй принялся готовить сети к предстоящей рыбалке, а Кирьян окунулся в банно-прачечные хлопоты. Он постирал одежду, развесил её сушиться, потом поплескал на раскалённую каменку горячей воды и принялся хлестать веником из кедрового стланика соскучившееся по бане тело. Докрасна распаренный, он трижды выскакивал из бани, бросался в холодную реку, а после голый стоял на берегу и, наслаждаясь, глубоко вдыхал вкусные таёжные запахи и ощущал себя лёгким и прозрачным, словно растворённым в воздухе. Расслабленный и счастливый пришёл он в избушку.

– Хлебни чайку и ложись отдохни, – приказал хозяин избы, указав на дощаные нары, устланные оленьей шкурой, – а то ночью резвости не будет. Я ещё чуток повожусь и тоже вздремну…