– Выследили они тебя все-таки, – сказал Кравченко. – Иван! Быстро за мной!

Они выскочили из домика и перебежали за кучу мусора.

– Давай дуй к тому сараю, там стоит моя машина, – Кравченко достал из кармана и сунул Соловьеву ключи. – Заводи и подгоняй вплотную к забору. Вперед! Чего ты тянешь?!

Машины остановились у траншей. Выскочившие из них люди (Кравченко насчитал шестерых) бросились вперед, не особо разбирая дороги. Они понимали, что их уже заметили, и очень торопились. Кравченко выхватил «макаров» и три раза подряд бабахнул, целясь в кучу железного лома на краю пустыря. Грохот выстрелов и возмущенный звон раненого железа прервал атаку. Нападавшие затормозили и резво попрыгали в траншеи, на что Кравченко и рассчитывал. Не теряя времени, он помчался к забору, за которым уже урчала мотором подогнанная машина.

За спиной он услышал хлопки выстрелов, но не озаботился: нападавшие стреляли в белый свет, как в копеечку. Еще через несколько секунд он захлопнул дверцу, и машина тут же прыгнула вперед, унося их от неприятностей.

Последними на борт самолета в сопровождении сразу двух бортпроводниц поднялась довольно большая группа людей в добротно сшитых костюмах, которая прошла в первый салон, укрытый от глаз прочих пассажиров занавесками.

– Ну, теперь взлетим, – насмешливо произнес сосед Игнатьева. – Большие люди наконец загрузились.

– А кто это?

– Большие люди, я же говорю, – повторил попутчик. – Московская комиссия. Летят к нам порядок наводить.

Игнатьев заинтересованно поднял брови. Информированность попутчика была достойна удивления.

– Вы-то откуда знаете? – спросил он.

Попутчик довольно засмеялся.

– В бизнесе главное – информация. Я еще неделю назад знал, что готовятся какие-то разборки.

– И по какому поводу?

– Что?

– По какому поводу разборки?

– Боже мой, да повод всегда найдется. Нужно же показать, что работа кипит, все при деле. Что пятнадцать лет назад, что сейчас, – все одно и то же. Ничего не изменилось.

– Ну и как? Наведут порядок?

Попутчик развеселился еще больше.

– Да ты что! Знаешь, как наша территория называется? Край. Потому что с самого краю. Дальше – ничего нет, один океан. И до Москвы очень далеко. Приедут, руками поводят, водки с местным начальством попьют, закусят крабами – и назад. Раньше хоть снять могли, шею намылить. А сейчас – нельзя. У нас Конституция, демократия. Не то что губернатора или мэра – сельского главу тронуть нельзя. Сиди себе, спокойно делай свои дела и не дергайся.

– Ты, однако, оптимист, – сделал вывод Игнатьев.

– Я – реалист. И вообще, мне плевать на эти игры. Главное, чтобы меня не трогали… А ты к нам тоже в командировку? По коммерческой части?

– Именно так, – подтвердил Игнатьев. – Есть кое-какие деловые вопросы.

Сосед что-то хотел сказать еще, но заревели двигатели и самолет начал самостоятельное движение на взлетную полосу. Сосед туго затянул ремень безопасности и отвернулся к иллюминатору. Игнатьев понял, что он волнуется. Самому Игнатьеву тоже никогда не нравились ни взлет, ни посадка. Но в его жизни их состоялось так много, что он научился оставаться равнодушным. Разговор с попутчиком возобновился лишь после того, как лайнер благополучно набрал полетную высоту и пассажирам было разрешено расслабиться в рамках установленных правил.

– Кстати, насчет промтоваров могу посодействовать, – сказал сосед, к которому полностью вернулось хорошее настроение. – Отличный китайский трикотаж – чистый хлопок, ширпотреб разный. У меня солидная фирма, связи налажены, – попутчик протянул ему визитную карточку. – Мой офис в центре города, отыскать легко. Соберетесь – звоните, заходите. Как говорится, милости просим.