– Хочу снова спросить вас, – сказал Слонько. – Спросить терпеливо и вежливо. Вы Александр Баррингтон, сын Джейн и Гарольда Баррингтон?

– Отвечу вам терпеливо и вежливо, – терпеливо и вежливо произнес Александр, – хотя меня об этом спрашивали уже сто пятьдесят раз. Нет.

– Но, майор, зачем человеку, рассказавшему нам об этом, лгать? Откуда он мог взять эту информацию? Он знал такие подробности о вашей жизни, каких никто не мог знать.

– Где этот человек? – поинтересовался Александр. – Мне бы хотелось увидеть его, спросить, точно ли он говорил обо мне. Я уверен, он ошибся.

– Нет, он уверен, что вы Александр Баррингтон.

Александр заговорил громче:

– Если он так уверен, пусть опознает меня. Он честный товарищ – тот человек, о котором вы говорите? Порядочный советский гражданин? Он не предатель, он не пренебрег своей страной? Он служил ей верно, как я? Он был награжден, никогда не уклонялся от сражения, каким бы неравным, каким бы тяжелым оно ни было? Человек, о котором вы говорите, пример для всех нас, да? Дайте мне встретиться с образцом нового советского сознания. Пусть он посмотрит на меня, укажет на меня пальцем и скажет: «Это Александр Баррингтон». – Александр улыбнулся. – И тогда посмотрим.

Теперь настала очередь Слонько побледнеть.

– Я приехал из Ленинграда, чтобы поговорить с вами как с разумным человеком, – прошипел он, теряя свое фальшивое дружелюбие, щуря глаза и скаля зубы.

– И я, безусловно, рад поговорить с вами. – Александр чувствовал, как потемнели его темные глаза. – Как всегда, рад побеседовать с ревностным советским следователем, который ни перед чем не остановится, доискиваясь до правды. И я хочу помочь вам. Приведите сюда моего обвинителя. Давайте раз и навсегда проясним это дело. – Александр поднялся и с угрожающим видом сделал шаг к столу. – А когда мы это выясним, я хочу, чтобы мне вернули мое обесчещенное имя.

– И какое это будет имя, майор?

– Мое законное имя: Александр Белов.

– Вы знаете, что похожи на свою мать? – вдруг спросил Слонько.

– Моя мать давно умерла. От тифа. В Краснодаре. Наверняка ваши шпики сообщили вам об этом.

– Я говорю о вашей настоящей матери. Женщине, которая ради стопки водки отсасывала у любого надзирателя.

Александр и глазом не моргнул:

– Интересно. Но думаю, моя мать, жена простого крестьянина, ни разу не видела надзирателя.

Слонько плюнул и вышел.

Рядом с Александром встал охранник. Это был не ефрейтор Иванов. Александр хотел лишь закрыть глаза и заснуть. Но всякий раз, когда он закрывал глаза, охранник тыкал ему в подбородок прикладом винтовки, чтобы разбудить. Александру приходилось учиться спать с открытыми глазами.

Холодное солнце село, и в комнате стало темно. Ефрейтор включил яркий фонарь и стал светить в лицо Александру. Стал более жестко действовать прикладом. Когда он в третий раз попытался сунуть дуло в глотку Александру, тот схватился за дуло, вывернул его из рук охранника и направил на того. Возвышаясь над ефрейтором, он сказал:

– Тебе надо лишь не давать мне спать. Более жесткие меры не требуются. Можешь это сделать?

– Отдай винтовку!

– Отвечай!

– Да, могу.

Александр вернул охраннику оружие. И тот, забрав винтовку, двинул Александра по лбу ее прикладом. Александр вздрогнул, у него потемнело в глазах, но он не издал ни звука. Охранник вышел из классной комнаты и вскоре вернулся с подменой, ефрейтором Ивановым, который сказал:

– Давайте, майор, закрывайте глаза. Когда они войдут, я заору и вы откроете глаза, да?

– Сразу же, – с благодарностью ответил Александр и закрыл глаза, сидя на очень неудобном стуле с низкой спинкой без подлокотников.