Я икнула. Не надо меня менять. Может, я ползком попробую?

«Иллюзия. Ха! Хороший маг ее мигом распознает. Если только...»

И я замерла, полная дурных предчувствий. Хотя... куда уже хуже.

«Слышь, убогая, тебе надо сменить облик».

Звучало как предложение поменять наряд.

Я предупреждающе положила ладонь на грудь.

— Не позволю, — прошипела. Ни убирать, ни отращивать. Ни за что.

«Нашла ценность», — уничижительно хмыкнула веревка.

Фразу «У тебя и такой нет» я благоразумно оставила при себе.

«Замотай, и ладно. Лицом обойдемся», — пошли мне навстречу.

Вокруг него взметнулся теплый вихрь. Кожу зажгло, голове стало легко и холодно, скулы стянуло, потом пронзило резкой болью.

«Терпи», — приободрили меня. В нос точно кулаком заехали, потом его потянули вверх, так что слезы ручьем потекли из глаз.

«Все, — устало выдохнула веревка и обрадовала: — Гордись, вышел красавчиком».

Хихикнув:

«Сверху».

Приличных слов не нашлось, но меня успокоили:

«И что так затряслась? На время это. Сама вернешь свой облик, когда в безопасности будешь».

7. Глава 7

«Зеркало?» — ехидно предложили мне.

Я мрачно мотнула головой. Обойдусь. И так сердце ошалело скачет в груди, а тело потряхивает после пережитого. Но рука сама потянулась к лицу, чтобы пальцами коснуться щетины на подбородке.

— А-а-а!

«Не ори, дура!»

Скорее дурак, потому как завыла я баритоном.

«Я же обещала — вернешь свое».

Угу, мне папа в детстве тоже луну с неба обещал. До сих пор не моя.

«Самое ценное оставила!»

Это она про грудь? Еще бы. Там два камушка, над которыми трясутся веревка с плющом, потому и не стали ничего трогать, паразиты!

Я представила, как на меня из зеркала смотрит заросший щетиной мужик угрюмой наружности, и поняла, что не хочу знать, как я выгляжу. Не хочу, и точка. Иначе моя психика окончательно даст сбой, а с учетом того, что я нахожусь в военном лагере, радовать зеленых сумасшедшим смехом тот еще вариант.

Выдохнула, успокаивая себя тем, что это маска и психовать причин нет. Грудь при мне, все остальное тоже, а что выгляжу небритым мужиком, так в жизни и не тем прикинешься, дабы выжить. Вон господин Керенский в женском платье бежать пытался. А я чем хуже? Так что считаем себя агентом 007 на секретном задании и начинаем гордиться. Если доживу до старости, точно сяду писать мемуары. Бестселлером же выйдут!

«Пошли уже!»

— Не торопи меня! — огрызнулась, ощущая себя вправе огрызаться. Я теперь пострадавшая сторона, и мой гнев требовал моральной компенсации, а еще информации, ибо лезть куда-то вслепую мне расхотелось. Ну а почему бы не поставить условия? Бабуля с детьми далеко, товарищам стражам я нужна в целом виде и с добровольной мотивацией. Пора бы расставить все точки над «i».

«Тебе нравятся трупы?» — полным ехидства голосом вопросила веревка.

Из палатки я вылетела, точно меня пнули под зад. Пронеслась метров десять, наткнулась на какого-то бедолагу, рискнувшего оказаться у меня на пути. Снесла. Вернулась, помогла подняться.

— Да не спеши ты так, построение через час, не раньше. У меня брат при штабе, — благодушно заверил меня солдат, оправляя форму и придирчиво осматривая сапоги — не потеряли ли те блеск в результате падения. Бесполезное, на мой взгляд, занятие, ибо в битве никто на чистоту сапог смотреть не станет. Там бы голову не потерять.

Парень был молод, говорил на языке зеленых, забавно смягчая согласные, но веревка, дабы я не порушила маскировку своим «Че?», исправно переводила.

Кивнула в ответ, мол, спасибо за информацию. Повторила за веревкой:

— Извини. Первый раз в бою.

Меня панибратски похлопали по плечу, снисходительно улыбнулись и подбодрили: