Тасмин тянет к девушке руку.

– Нет!

Черноглазая подскакивает на месте, как ужаленная ядовитой змеей.

– Не смей больше проделывать со мной этот фокус! Только если я сама тебя попрошу.

Даутцен прячет лицо в ладони.

– Ты должна мне все рассказать.

– Съешь весь суп. Выпей чаю. Попробуй на вкус апельсин.

– Убирайся.

Тасмин отступает к двери.

– И забери эту стряпню бедняков!

Но Даутцен одна.

В комнате нет никого.

Даже кот куда-то пропал.

Даутцен падает на подушку и плачет.

Она глупая девочка на дне оврага в Затонувшем лесу.

В комнате темно.

Ветер приносит с побережья песок. Он скрипит по окнам, по крыше. Старый дом гудит и свистит. Недовольный. Ворчливый.

Даутцен вертится под одеялом. Ей снятся кошмары. Деревья жрут плоть мертвецов. Черная птица закрывает все небо. Из тумана появляются люди. Они двигаются слишком быстро. У них нет носа и рта. Только глаза и белые волосы. Такие же как у Даутцен. Один из них поднимает лук и стреляет девушке в спину. Две черные стрелы пробивают кожу и кости. Самая первая идет дальше. Она замирает под сердцем. Даутцен валится с коня. Николай хватает ее и тащит в лес. Всюду кровь. Боль и крики. Человек без лица отрубил Николаю руку и воет на небо как зверь. Он склоняется над Даутцен и говорит:

– Где голова?

Нож входит в плоть.

Даутцен кричит.

Он режет ее как тушу животного. Медленно и со знанием дела. Лезвие рассекает кожу, мышцы, ребра и грудь.

Боль слишком острая. Снег теперь черный. Небо сыплется пеплом на землю.

– Где голова?

Боль. НЕВЫНОСИМАЯ. Боль.

Даутцен хватает ртом воздух и просыпается.

Она трогает шрам на животе. Поднимается по рубцу к ребрам и доходит до соска на левой груди. Эта рана смертельна. Тасмин не врет.

Даутцен наконец-то принимает судьбу. Она умерла.

Холодом веет от стен. Комната будто могила.

Больше не будет слез. Никогда. Ни за что. Она ничего не боится. Мертвец не чувствует страха.

Даутцен вздрагивает, когда Луна выходит из-за облака и смотрит в окно. Мебель отбрасывает на пол ужасные тени. Жирные, напитавшиеся крови корни деревьев ползут под кровать.

Девушка вскакивает на ноги и бежит к дверям. В свете Луны она призрак, который плывет по дому. Такое зрелище по среди ночи напугает кого угодно. Но в комнатах пусто и тихо. Лишь вода по капле падает из крана на кухне в раковину. Шумит океан. И в паузах между приходом волн, ветер приносит на побережье далекий-далекий стон городской суеты.

Луна светит ярко.

Даутцен обходит весь дом. Все кажется странным. Мебель, предметы на полках, мертвые цветы в вазе, приборы и вещи. Лишь книги на столе у дивана в гостиной выглядят очень знакомо.

Даутцен замерзла и дрожит, но ни за что не вернется обратно в спальню. Она подходит к столику чтобы рассмотреть обложки книг и находит Тасмин. Девушка спит, уткнувшись лицом в спинку дивана. У нее нет подушек и укрылась она лишь легким пледом.

Океан заглушает дыхание ведьмы из Затонувшего леса.

Даутцен сейчас снова заплачет. Она хочет услышать. Она должна знать. Тасмин обязана быть живой. Иначе все. Конец. Здесь ничего нет. Мир пустой и незнакомый.

Даутцен не хочет оставаться одна.

Она ложится рядом с Тасмин.

Черные волосы щекочут лицо. Они пахнут целебными травами. Словно оказаться посреди бескрайнего поля ромашек, календулы и лаванды. Даутцен обнимает девушку и прижимается к ней всем телом. Она слышит, как громко бьется сильное сердце Тасмин.

3

Утро слишком яркое.

Солнечный свет заливает всю комнату.

Кто-то открыл шторы и окно. Ветер приносит запахи океана. Йод и соль.

Даутцен жарко. Она отбрасывает одеяло в сторону и лежит на спине открытая Солнцу и небу, волне и песку. Как хорошо быть живой. Чувствовать. Дышать. Валяться в постели до самого обеда пока кто-то из служанок не решится постучать в дверь.