Но жилище Ниса можно было назвать скорее высоким теремом, чем дворцом. Из того же светло-коричневого материала, что и дома жителей Лесного клана, здание удивляло множеством башенок, балкончиков, окошек, сплошь покрытых искусной, кружевной резьбой.

Воины проводили нас до высокого крыльца, увенчанного пирамидным шатром, где караульные тоже упали на одно колено. Солман прошипел и им что-то неразборчивое, и мы быстро поднялись по многочисленным ступенькам ко входу на третий этаж терема.

Нисар нетерпеливо распахнул массивную дверь, и мы прошли в переднюю с низкими сомкнутыми сводами, двойными стрельчатыми окнами и резными подоконниками. Вдоль стен, расписанных растительным орнаментом, тянулись добротные лавки.

Солман быстро пересек помещение и отворил вторую дверь. Больше всего следующая комната напомнила мне гостиную. Мягкие кресла и низкие столики заполняли помещение, отделанное во всевозможных оттенках синего.

Дверь в дальнем конце комнаты распахнулась, и нам навстречу бросилась орлинка в длинном белом платье, переливающемся серебристой вышивкой.

– Сынок! Ты вернулся!

Женщина подлетела к нисару, упала в распахнутые объятия и зарыдала на его груди.

– Все хорошо, мама. Все хорошо, – погладил он ее по распущенным длинным волосам. – Нет повода плакать.

– Как ты мог? Как? – не успокаивалась она. – Мы уже не надеялись увидеть тебя вновь. Пойдем скорее к отцу и братьям!

Орлинка потянула его за руку к двери, но Солман ее удержал.

– Постой. Я хочу представить тебе Эмилию Бортран. Благодаря ей я сейчас здесь.

Женщина замерла, настороженно сверля меня бирюзовыми глазами.

– Это она?

– Да, – уверенно кивнул нисар и обернулся ко мне. – Эмилия, позволь представить тебе мою мать, Ниси Еналь Фростис.

– Рада знакомству, Ниси Еналь, – низко поклонилась я.

– Да продлит Мать Прародительница твои дни, дитя, – отстраненно ответила она. – Прошу за мной. Нис ждет.

– Мама? – удивился Солман.

Но женщина уже развернулась и пошла к двери. Мы последовали за ней.

В огромной комнате, украшенной вышитыми картинами, белыми полуколоннами вдоль стен и росписью зеленых тонов, на возвышении в креслах с высокими спинками сидели трое мужчин. Нис в белой одежде с распущенными волосами и обручем на голове восседал в центре. Место справа от него занимал орлин в серой куртке и брюках, а слева, чуть поодаль – угрюмый тип в голубом.

Ниси взошла на возвышение и заняла отведенное ей место возле супруга. Солман преклонил одно колено и торжественно произнес:

– Приветствую, отец мой и братья мои. Да осветит Мать Прародительница вас своей милостью и дарует здравие.

– Благодарим тебя, сын мой, – в тон ему ответил Нис, не сводя горящего взгляда с нисара. – Да будет Великая Мать милостива ко всем нам.

Как только правитель закончил фразу, Солман поднялся, и его родные бросились к нему.

– Сын! Живой! – сжимал его в объятиях Нис.

– Сол! Ты все-таки справился, упрямый поганец! – улыбаясь, трепал нисара по обрезанным волосам орлин в сером.

– Больше мы тебя никуда не отпустим, – в шутку пригрозил угрюмый мужчина, похлопывая Солмана по плечу.

– Я скучал, – обнимая родных, широко улыбался нисар. – Мне столько нужно вам рассказать, но сначала я хочу представить мою спутницу.

Все замерли и повернулись в мою сторону.

– Это Эмилия Бортран, дочь изобретателя и моя спасительница. Она вытащила меня из темницы. А это мой отец, Залин Фростис, мой старший брат, Билем, и средний брат, Овиан.

– Приветствую, Нис, нисары, – низко поклонилась я, мечтая провалиться сквозь землю от смущения.

– Это она? – глухо уточнил правитель, не спуская с меня пристального взгляда.