– Приветствуем, нисар Солман, – взял слово самый древний старик. – Да осенит Мать Прародительница вас благословением. Да…

– Сколько можно разводить эту трескотню?! – напустив на себя суровый вид, возмутился старец в белом.

Но я всем своим существом ощутила, что он просто издевается над собравшимися и от души веселится.

– Алий! – шикнул на него говоривший старик. – То, что ты шаман, не дает тебе права на подобные речи. Чти традиции! Не гневи Богиню!

– Только такие пустомели, как вы, и могут вызвать ее негодование. Дел других нет как расшаркиваться перед сопляком. Что Солман? Потрепали тебя соседи? Выбили дурь из буйной головушки?

Умудренные немалым жизненным опытом орлины в ужасе замерли, потрясенно переводя взгляд с безрассудного шамана на нисара.

Солман вдруг громко расхохотался, запрокинув голову, отчего все впали в еще большее замешательство.

– Выбили все что могли, Алий, но ума вряд ли добавили. Рад видеть тебя в добром здравии, шаман! Ты хотел говорить со мной?

– Не с тобой, – беззаботно отмахнулся старец. – Нужен ты мне. За время твоего обучения успел насмотреться, аж воротит. А вот девочка с тобой очень даже любопытная. Что милая, наш высокомерный балбес уже успел тебя расстроить? Не говори, сам вижу. Прости Флея, он пока не познал всех горестей за свою гордыню, но Мать милостива, еще преподаст ему урок.

– Алий! – прорычал вождь, сжимая кулаки. – Уймись, иначе ноги твоей больше не будет ни на одном сборе.

– Больно надо, – хмыкнул шаман, поднимаясь и выходя из-за стола. – Пойдем, милая. Пусть старики бухтят о своем, а у нас дела поважнее.

Бросив растерянный взгляд на Солмана и, получив уверенный кивок в ответ, я вышла вслед за старцем.

В прихожей натянув ботинки, я прихватила рюкзак и поспешила за шаманом на улицу. Алий, не оглядываясь, размашисто шел через площадь. Его белый балахон и длинные волосы развевались на холодном ветру. Встречные жители в изумлении останавливались и провожали нас потрясенными взглядами.

Шаман дошел до окраины поселения и свернул на узкую тропинку, которая скоро привела нас к небольшой приземистой избушке.

– Проходи, – отворил старец скрипучую дверь и пропустил меня внутрь. – Сейчас поедим в спокойной обстановке, а на этих сборищах нормальному человеку кусок в горло не полезет.

Миновав крохотные сени, мы вошли в уютную горницу. В лицо пахнуло теплом и ароматом свежеиспеченного хлеба. Шаман кивнул на стул у крепкого деревянного стола, и я заняла предложенное место, а мешок пристроила рядом.

– Угощайся, милая, – поставил старец передо мной глубокую миску с ароматным варевом.

Понять, чем меня собрался угощать этот сумасброд, было невозможно, и я решила довериться обонянию и гнетущему чувству голода.

Осторожно проглотив первую ложку, я ощутила непередаваемый вкус и с восторгом прикрыла глаза.

– М-м-м, объедение!

– Верю, что нравится, – усмехнулся Алий. – Но учти, я не понимаю по-харитски. Да и большинство орлинов тоже. Здесь в ходу только древний, изначальный, завещанный Богиней язык.

– Простите, – исправилась я, но чувствовала, что до идеального беспрестанного шипения, каким древний язык слышался мне из уст орлинов, мне еще очень и очень далеко.

– Так-то лучше. Давай-ка я заварю тебе мой любимый травяной напиток. С дороги будет самое оно.

Старец отошел в кухонный закуток и стал греметь посудой, а я быстро расправилась с едой.

– Угощайся. – Он любовно погладил бок потертого глиняного чайника, налил мне в чашку горячий напиток и протянул огромный ломоть светлого хлеба.

Осторожно пригубив, я ощутила приятный букет и прикрыла глаза от удовольствия, а когда попробовала хлеб, и вовсе готова была расцеловать старика за такое угощение.