– Бедняжка. – Вслух подумал Корм. – Наверное, тяжело жить такой уродиной?

– Что ты! Она одна из первых красавиц.

– А как же это… – Корм поднял ладони под подбородок, изображая полушария.

– В те времена это считалось красивым.

– Похоже на моё тесто для пирожков. – Еле прокашлялась Лунна.

При её невероятной загруженности Эйслет попадал в поле зрения исключительно как едок. И его собственные таланты поразили девушку, как горький корень радужницы в сладком сиропе. Она впервые задумалась о том, что остальные жители Круга тоже не просто так здесь обитают.

Сон Эйслета демонстрировал уже внутреннюю часть жилища. И тут вообще всё было непонятно.

Длинные проходы, похожие на улочки города. Это в жилище то? Огромные каморы, окна, которые внутри, неожиданно, оказались широкими. Стены и потолки украшены чем-то разноцветным.

Корм, то и дело, просил остановить изображение и увеличить его, хотя при увеличении становилось ещё непонятнее, и долго вглядывался в разноцветные пятна. Будто ожидал, что и здесь вдруг все станет чётким и оживёт. Смотрел, затаив дыхание, и голова кружилась от увиденного.

– А что это за пятна?

– Это называется «Гобелен»

– «Гобелен» – это что?

– Понятия не имею. Ты задаёшь такие вопросы, будто я за один сон изучил всю древнюю культуру. Кроме тех терминов, что я уже озвучил, я знаю ещё только один – «водочка». Мне предложили её «откушать», но налили, почему-то какой-то жидкости, прозрачной, как вода. Я глотнул и проснулся.

– Вкусно было?

– Ну откуда мне знать, это ж сон, всё-таки. Наверное, вкусно, раз пили.

Они досмотрели запись до конца, потом ещё раз посмотрели. Обсудили. Посмотрели после обсуждения и обсудили после просмотра. И чем больше обсуждали, тем больше возникало вопросов.

Уже давно прошла ночь и наступило утро. Лунна распорядилась принести вчерашних пирожков, и они с урами с удовольствием подкрепились.

Корм задумчиво откусывал кусочки подогретой, но всё равно вкусной стряпни и размышлял. Он понял, что хочет иметь это строение в натуральную величину. И использовать его по назначению, то есть жить в нём.

Он представил себе это великолепие и даже прихрюкнул от удовольствия. Каким наслаждением будет смотреть из этих узких окон на свой Город. Замок должен стоять в центре, на возвышенности. Он должен быть виден отовсюду.

То, что в центре Города не было никакой возвышенности, но были жилища простых горожан, значения не имело.

Мы наконец-то уселись в машину. УАЗик по тайге – лучше машины не надо. Дёшево и сердито. Особенно если с дизелем. Нива тоже хорошо, но бесит, что дверей так мало. Нет, в самом деле, им что, трудно было сделать четыре двери. Было бы то, что надо. А то вылезть-залезть, корячишься, как таракан на печке. Джипер какой-нибудь тоже очень в лесе неплох. Но случись чего форсмажорного – УАЗик и вытащить легче, и бросить не жалко. Всё равно не упрут. И джипер не упрут, застрявший то. Но уйти и оставить машину, которая стоит, как сбитый Боинг на чугунном мосту, не каждый сможет. Хотя я своего мнения никому не навязываю. Кому нравится – милости просим хоть на ягуаре. Ну а мы на УАЗике.

Лесная дорога – зрелище роскошное и умиротворяющее. Но это, если только зрелище, а то ведь тут ещё и сама дорога. Это не колдобины и ухабы. Это, чаще всего, отсутствие всякой дороги. Но, с другой стороны, будь дорога гладкая и ровная, катались бы по ней всякие на драных кошках, и не было бы в лесу ни грибочка, ни ягодки. Ну а нам бездорожье и разгильдяйство нипочём. УАЗик – это ж зверь, жрёт только много на передке, а без передка он не зверь.