– Какую ещё колыбельную? При чем тут…

– Ту, что пел тебе отец. Всю твою жизнь. С самого дня твоего рождения. Каждый день.

Я растерянно пожала плечами.

– Ну-у, вспоминается мне какой-то вой. Ты об этом?

– Да! – Нянька почти легла на стол своей прекрасной грудью и на сей раз вцепилась в мою руку серьёзно. – Ты помнишь? Я же говорю, что ты умница.

Я не была знакома с Нянькой ни близко, ни достаточно долго, и её экспансивность меня слегка напугала.

– Постой, постой. – Я подняла вверх свободную ладошку. – Я помню, что кто-то выл над моей головой, но если тебе нужны слова этой песенки, то извини, я – пас.

– Ты их не помнишь?

Я покачала головой.

– Ни слова?

– …………..

– Альлига, ты должна выучить эту колыбельную.

– Зачем? Я пока не собираюсь рожать. И чужих, тоже, воспитывать не собираюсь.

– Не надо чужих. Это, собственно, не для детей. Совсем для другого.

Нянька сжала мою лапку с такой силой, что я закряхтела и попыталась высвободить свою конечность. Безрезультатно.

– Ты же можешь выучить её? Конечно, она достаточно сложна, но у тебя будет столько времени, сколько тебе понадобиться. Альлига, это очень важно для нас. – Взмолилась она и я дрогнула.

– Хорошо. Я постараюсь. Её обязательно нужно петь?

– Нет. Просто выучить слова.

– Хорошо. – Вздохнула я.

Нянька кивнула и ослабила хватку, и я тут же вернула себе свою, единственную, левую руку.

– У меня ещё один вопрос, можно? – Подобострастно спросила она.

– Давай. – Кивнула я.

– Ты спала всю свою жизнь. Откуда ты знаешь столько вещей? Кто тебя научил всему этому?

– Ну, – Протянула. – Это ты у себя спроси. Кто находился со мной всё это время? Кто мог меня научить всему? Этому.

– С тобой находилась я, твой отец и две горожанки, которые убирали из под тебя нечистоты. Она произнесла это спокойным, ласковым голосом, но в её глазах блеснул нехороший огонёк.

Нечистоты, значит?

– Так, может, это они и научили? – Усмехнулась я.

– Ты, конечно же, шутишь.

Голос няньки не дрогнул, но в глазах снова блеснули огоньки. Эдак она мне весь дом спалит.

– Какие уж тут шутки. Ты заглядывала ко мне пару раз в день, проверить, чистая ли у меня попа. Спасибо тебе за заботу. Папа и того реже, повыть надо мной. Кстати, может, скажешь, зачем он это делал?

– Без этой колыбельной ты превращалась в чудовище. Когда ты была маленькой, то просто плакала, а когда подросла – стала драться. Во время таких приступов двое сильных мужчин едва могли с тобой справиться.

– Какая я молодец. Так вот откуда у меня такая хорошая физическая подготовка. Только вот неувязочка. Я превращалась, как ты говоришь, в чудовище и после колыбельной. Это как?

– Ты помнишь? – Удивилась она.

– Я знаю.

Она настороженно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Хочешь ещё чаю? – Предложила я.

Нянька вопросительно приподняла бровь.

– Чай. – Я помахала кружкой перед её носом.

– Да. Пожалуй.

Нянька уселась обратно, на стул. Подальше от кружек и от меня.

– Понравилось? – Спросила я, когда она отхлебнула свеженалитого чаю.

– Это вкусно. Необычно, но вкусно. Из чего он сделан?

– Травы. Только натуральный продукт. Никакой химии. Это не только вкусно, но и полезно. Да, обязательно попробуй вот это. – Я пододвинула к ней вазу с вяленой аввой.

Она настороженно посмотрела на грудку красно-бурых кусочков.

– А это что?

– А это авва. Мякоть, подсушенная на воздухе. Ваши мальчики уже пробовали. Им понравилось.

Она кивнула, но от вазы отвернулась. Погладила ладонью камень столешницы и вздохнула.

Я поставила локти на стол, сцепила пальцы и подбородок на них примостила. Как она там сказала? «Это очень важно для нас?» для кого это «для нас»?