– Приму к сведению. – Отчего то, смутившись, пробормотала я. – Так что там с этой фигнёй.

– Скажи, сколько тебе нужно и что из неё сделать.

Мы провели ещё примерно полчаса. Я объяснила уру, какие именно должны быть пружины и как их потом, крепить и как готовое изделие будет выглядеть. Ур внимательно смотрел и кивал головой. А когда я сказала, для чего эта штука предназначена, он сначала поднял взор в ночное небо, а потом, мечтательно улыбнувшись, произнёс.

– Я бы тоже не отказался на этом поспать. – И выразительно, так, на меня, глянул.

Я губки бантиком сложила, ресничками похлопала и ответила невинно.

– Так в чем же дело? Сделай ещё один, для себя, и спи, сколько хочешь.

Он вздохнул, разочарованно и встал.

– Мне, пожалуй, пора. Значит, это, это и это надо сделать к завтрашнему вечеру?

Я кивнула. Память ура просто поражала. Я сначала предложила ему записывать, какого размера мне нужен тот или иной кусок, но он сказал, что и так всё запомнит. Невелика хитрость.

Ур сгрёб обратно в мешок всё, что я отложила, и начал медленно спускаться по лестнице.

– Эй! – окликнула я его, и он обернулся с таким счастливым выражением на лице, что мне даже немного стыдно стало. – А подъёмник вы уже сделали?

Он покачал головой укоризненно.

– Да. Завтра установим.

Я проводила его взглядом. На большее не хватало сил, и подумала, что надо срочно делать диванчики. Вот завалилась бы сейчас, прямо тут, как было бы здорово.

Назавтра я, бессовестно, проспала. Когда я выползла со своих антресолей, куда не попадал солнечный свет, выяснилось, что этот самый свет уже вовсю сияет. И довольно давно. Недалеко от входа маячил помощник.

– Чур, меня. – Пробормотала я. – Ты откуда, горе? Чьей дурной волей тебя сюда занесло?

– Меня послали сказать тебе, что безымянная гэдла вернулась на своё место на рынке. Ты можешь увидеть её там, в любое время.

Развернулся и пошёл прочь.

Он произнёс нужные слова. Выполнил свою миссию. И теперь ничто не могло вернуть его обратно. Разве только другое задание.

Я подумала, что надо бы передать с ним мольбу о пище. Но поздно. Парень уже скрылся из виду. Придётся самой. Да ладно. Что такое семь километров для дурной собаки?

Я нырнула в свой бассейн и, тут же, с визгом, выскочила. Вода-то ледяная. Но сон смело, как помелом.

А здорово тут у меня. – Подумала я.

«У меня»? Неужели привыкаю?

Времени было мало. К Лунне я заскочила буквально на минутку. Она, как опытный дирижёр, вела свой маленький оркестр. Помощницы её кружили по кухне в плавном, несуетном танце.

Ни одного лишнего движения, но всё, в их руках спорилось.

Мы с Лунной уточнили время, я показала, как работать с кулинарным шприцем, который, за полчаса до этого, принёс помощник.

Две помощницы собирали корзинки с едой. Наверное, на стройку. Я подхватила маленькую корзиночку с пирожными, послала всем воздушный поцелуй и выскочила из кухни. На рынок я летела, как на первое свидание. Не чуяла под собою ног и не видела ничего вокруг. Быстрей, быстрей. Вот и рынок. Вот и ряд гэдлов. Я влетела в гомонящую пестроту, и неожиданно вокруг всё стихло. Я огляделась. Все глаза были устремлены на меня.

– И в чём дело? – Завопила я. – У меня что, рог на лбу вырос?

– Нет. – Прошелестел ряд.

– Тогда чего вы на меня так уставились?

Я потихоньку начала пятиться назад, но тут до меня донеслось знакомое «Арргум!» и я моментально успокоилась. Через секунду и Кавзимода показался между рядов. Подкатился и встал передо мной, как лист перед травой, улыбаясь счастливо.

Я погладила его по щеке, и он заулыбался ещё шире, хотя это казалось совершенно невозможным. Достала из корзиночки пирожное и протянула ему. Горбун целиком запихал лакомство в рот и проглотил, даже не жуя.