– Катер бесхвостый, – нашелся Олег.

– А инверсионный след?

…Облака разорвались и снизу показался лаково отблескивающий серый океан. Димыч бормотал, сверяя данные съемки с наблюдениями, геологи молчали. Внизу прошли два каменистых острова, вода стала немного светлее, показался обрывистый берег.

– Базальт, похоже, – сказал младший геолог.

– Высоту прикинь – метров сто, не меньше. И фьорды. Восточная Атлантика.

– Да, похоже.

– Плюс шестнадцать за бортом, и ветер до двадцати метров, – добавил Олег, – до посадочной площадки полторы минуты, двигайте-ка к себе в отсеки, одевайтесь.

Обрывы остались позади, земля поднималась и опускалась, словно волны, наконец показался холм, который они с капитаном выбрали для первой посадки. Олег заложил аккуратный вираж и сменил тягу. Катер задрожал и деликатно опустился на ровную зеленую площадку, выпустив пробные опоры.

Вроде порядок. Олег установил основные опоры и медленно убрал тягу. Так… И все.

Он убрал руки с пульта и прислушался. В отсеках копошатся геологи и эпидемиологи, аэрологи и строители. Ждут посадки.

Олег молчал и улыбался. «Кажется, я уже немного люблю эту планету. Ну, а теперь собственно оплодотворение…»

– Посадка успешная. Герметизирую отсеки, подберите ноги! Выход из первого отсека с полным мониторингом, остальные ждут в полной тишине. Первый отсек готов?

Через две недели Олег перешел с орбитальных рейсов – там вполне справлялись Сергей с Макароной – на местные. Пилотировать в атмосфере в любом случае интереснее, тем более в такой ветреной. Наверху болтанка, внизу вообще может оземь приложить, Динка едва не расколотила грузовик с энергетиками и отлеживается на орбите с нервным срывом и прокушенной губой.

Олег приглядывал за погрузкой геологического оборудования (отвлечешься – все сложат на правое крыло), когда к нему подошел Брагин.

– Капитан! Вы – внизу? – обрадовался Олег.

– Кстати, здравствуй, – ответил капитан и прищурился, – когда спал?

– Вчера, – обиделся Олег, – то есть уже сегодня. Стандартные восемь часов. А глаза красные у всех – псевдовереск цветет, аллергия маненько.

– Угум, – мрачно ответил Брагин и, похоже, что-то для себя отметил, – скажи геологам, пусть два места вынут, мы с Лаврентьевым с вами полетим.

– Докуда? – спросил Олег, – только до Патрикевны или до Северного поста?

Брагин поднял брови.

– Это ты гору святого Патрика так назвал?

Олег стушевался.

– Ну… так короче.

Капитан повернулся к подошедшему топографу Лаврентьеву.

– Не знаю, куда нас занесет с этой кельтщиной. Зачем давать названия, которые коверкаются спустя три дня?

Топограф успокоительно покачал головой и свертком распечаток.

– Что вы такое сказали Виктору Васильевичу, молодой человек?

– Про Патрикевну.

Лаврентьев засмеялся.

– Отличное название. Не расстраивайтесь, капитан, хирургия тут не нужна. Нежизнеспособные топонимы сами отвалятся. Хех! А вы знаете, что Сорникин нашел пятый файл с упоминанием Тары?

– И? – обреченным голосом спросил капитан.

– И мы таки имеем вулканическую цепь Скарлетт… А что язык меняется… Я вчера в Лесном секторе был, знаете, что видел?

– Могу вообразить…

– На доске объявление в энтомологическом лагере. Черным по белому написано «Чертовы друиды, верните использованные аккумуляторы». И подпись «Завхоз».

– Почему друиды? – заинтересовался Олег.

– Я тоже так спросил. А завхоз мне пальцем тыкает – идут трое, в зеленых маскнакидках с капюшонами, неделю не бритые, с палками, и полные банки бикарасов всяких… Я еле спасся, как мне начали каких-то жужелиц совать. Друиды, точно.

Геологи тем временем со стонами разочарования выкатили из вертолета эхобур. Лаврентьев передал внутрь распечатки и влез сам, капитан же сел в кабину рядом с Олегом.