Потом нас пригласили в группу. Готовясь к посещению группы, я продумал всё серьёзно. Вдруг у них в садике будет мало игрушек? Или вообще их там нет? Я приду поиграть, а мне, кроме горшка, и не покажут ничего.

В свой рюкзачок я сложил три машинки, мячик-попрыгунчик, паровозик без одного колеса, ничего, он всё равно хороший, мягкого медвежонка и книжку. Всё самое необходимое. Дружка я ещё не решился взять. А вдруг у него случится стресс, как у Риты.

Плачущего Дружка я ещё никогда не видел, но представить это могу с лёгкостью. Поэтому лучше я поберегу своего любимого друга. Как только я привыкну к садику, всё ему расскажу. И если Дружок захочет пойти вместе со мной, вот тогда я его точно возьму.

Жаль, но утром мама потихоньку вытащила всё моё богатство из рюкзачка. Она оставила только медвежонка. Что ж, мой маленький Тедди, нам с тобой вдвоём предстоит провести весь день на работе в саду. Зато мама взяла полный пакет с одеждой для меня. Там было так много трусиков и маек, шортиков и футболок. Меня всё-таки отдают навсегда?

Зачем так много? Или мои трусики будут носить другие дети? Может, мама хочет подарить их рыжему Сашке, Павлику или толстой Полинке? Хотя девчонки не носят настоящих мужских трусов. Я расстроился, но говорить ничего не стал. Посмотрю потом, в группе. Отобрать своё я всегда смогу.

Пока мама переодевала меня в раздевалке, я видел некоторых ребят. Мы познакомились с ними на прогулке. Они спокойно снимали уличную одежду и надевали групповую. Не так уж и весело было смотреть на этих ребят. Гораздо интереснее было видеть, как плачет Рита и плакать вместе с ней. Я, конечно, обещал папе вести себя как настоящий мужчина. Но, может быть, это касается только прогулки? А в группе можно?

Я зашёл в огромную комнату и остановился. В моей детской такого не увидишь. Игрушек было столько, что за целый день не переиграть ими всеми. Даже если уделить каждой по несколько минут. Про своего маленького Тедди я тут же забыл.

На полках сидели куклы и мишки, какие-то лохматые чудики и Чебурашки. Их почему-то оказалось два. Я не знал, что у Чебурашки есть брат близнец. У окошка стояли кукольные кухня, шкаф и кроватки. Недалеко от кухни расположились гаражи с большим количеством машин. Огромные коробки с красными, синими, зелёными кубиками. Две лошадки-качалки и три самосвала, которые смотрели на меня своими фарами.

Я стоял посреди группы и покусывал ноготь на пальце. Что мне делать со всем этим добром? Как тут много игрушек! Когда же я успею со всеми ними поиграть? Придётся снова сюда прийти. Воспитатель Наталья Сергеевна, улыбаясь, предложила мне пойти поиграть с детками.

– А чьи это игрушки? – робко спросил я.

– Это общие игрушки. Для всех ребятишек.

– И, значит, для меня тоже?

– Ну конечно же! Играй, пожалуйста. Бери любую игрушку, она твоя.

Долго уговаривать меня не пришлось. Раз уж это всё мое, значит, приходить снова не придётся. Я знал, что надолго мама меня здесь не оставит и скоро мы отправимся с ней домой. А ещё я знаю, что, когда папа приходит с работы, он всегда приносит подарки. Мне или маме. Мы очень любим подарки. И сейчас же мне так захотелось сделать подарок папе и маме. Я окинул взглядом группу…

Что произошло потом, лучше не рассказывать. Я нарушил своё слово, данное папе. Я плакал. Громко и как положено обиженному человеку. Рита, которая уже привыкла к садику и играла спокойно с куколкой, быстро вспомнила про слёзы.

Когда я стал собирать игрушки в самосвал и отвозить в свой шкафчик, все сначала просто наблюдали за мной. Потом я начал отбирать свои игрушки у детей. Воспитательница сказала ведь, что это всё моё.