Тане в первую секунду захотелось пронестись у него над головой и слегка подразнить, но она раздумала. Связываться с Нептуном было опасно. Он запросто мог вызвать бурю. К тому же, по слухам, он был хорошим знакомым профессора Клоппа.

С океана порывами дул холодный ветер, долетали брызги, Таня развернула контрабас и направила его южнее Тибидохса – к лесу, занимавшему значительную часть острова, По какой-то не совсем понятной причине ходить в этот лес школьникам запрещалось. Правда, запрет распространялся лишь на пешие прогулки. На большинстве тропинок стояли особые сторожевые заклинания – это уже потрудились Поклеп и Зубодериха, редкие мастера магических каверз. Стоило набрести на одно из них, как немедленно на это место телепортировал сам Поклеп, и последствия бывали для нарушителей довольно неприятными. Самое меньшее, чем можно было отделаться, – все каникулы перемалывать в мясорубке дождевых червей, готовя фарш для грифонов и вынося насмешки вездесущих привидений.

«Странная выходит штукенция. Что они так привязались к этому лесу? Можно даже подумать, что преподы чего-то боятся. Заблудиться там нельзя – всегда можно послать сигнальную искру… Нет, тут дело явно в чем-то другом», – думала Таня.

Теперь, проносясь над лесом на контрабасе, Таня внимательно вглядывалась вниз. Чем дальше, тем непролазнее становился бурелом. Замшелые стволы вповалку громоздились на тропинках.

«Сарданапал мог бы послать циклопов, чтобы они тут все разгребли, но он этого почему-то не делает…»-решила Таня.

Держась над вершинами деревьев, она наискось пересекла лес и вновь оказалась на побережье – правда, с другой стороны острова, где мощные корни сосен отважно боролись с крошащимися скалами. Начинало смеркаться. Таня уже собралась поворачивать, когда неожиданно ей почудилось, что она видит зыбкий белый дымок.

Девочка догадалась, что, перепутав в темноте направление, вновь подлетела к Тибидохсу, но только с другой стороны. Что же до белого дымка, то он поднимался… от развалин. От тех самых необитаемых развалин сторожки Древнира, которые были теперь прямо под ней. Таня сменила скоростное заклинание на медленное – «Пилотус камикадзис» – и осторожно приблизилась, стараясь прятаться за кронами деревьев.

Дым валил из трубы, укоризненным кирпичным перстом торчавшей из провалившейся крыши. Первые два окна были до половины затоплены водой. На изумрудной ряске легкомысленно мельтешили жуки-плавунцы. Высокое каменное крыльцо-галерея, как в старинных суздальских постройках, уходило прямо в озеро и там внезапно обрывалось.

«Одно из двух: или у Древнира были странности и он обожал купаться в тине, или озеро затопило дом намного позже», – сказала сама себе Таня.

Луг все еще носил следы недавней битвы. То там, то здесь попадались рытвины от богатырских сапожищ. Поблескивала русалочья чешуя. Из глубокой борозды торчала дужка раздавленных очков Сарданапала. В стороне, рядом с клочком материи от плаща Медузии, валялась нелепая, со старушечьим бантом туфля Клоппа. Таня подняла её и обнаружила внутри туфли скрытый подъема который делал низенького профессора сантиметров на пять выше.

«Ну и Клоппик! Сплошное надувательство! Не удивлюсь, если у него окажется картуз с пружинками и тапочки на шпильках!» – решила она.

С другой стороны заброшенная сторожка выглядела ничуть не лучше. Таня подумала, что Избушка на Курьих Ножках покажется рядом с этими развалинами просто царскими хоромами. В пролом стены видна была большая печь.

Таня прошла было мимо, но внезапно оцепенела. В печи, обходясь без дров, мерно гудел синеватый магический огонь. У Тани мелькнула мысль, что его развели лешие или водяные, но потом она сообразила, что и те и другие ненавидят огонь да и вообще, по словам Ягуна, мало интересуются строениями магов.