– Каким же я был дураком! – говорит он, снова глядя на Пему.

– Я был полон стыда, вины, осуждения и, конечно же, похоти! Но я все это отрицал. Когда эти чудовища поднимались во мне, я только усерднее практиковался. Я истязал себя, думая, что замучаю этих монстров и они уйдут. Но они не уходили! Мое отрицание только подкрепляло их. Прекрасные мгновения тоже были. Это не было сплошным адом! Эти прекрасные мгновения блаженства поддерживали меня и убеждали в том, что я на верном пути, пока однажды я не услышал чей-то смех. Это случилось у реки. Я пришел к ней после долгого паломничества. Мне показалось, что это место идеально подходит для моей практики, и я решил какое-то время пожить там. Через несколько дней я вдруг услышал смех, доносящийся неизвестно откуда. Я только что начал поститься и знал, что могу увидеть странные галлюцинации, поэтому сначала подумал, что смех мне почудился. Я продолжал свою практику, принимая сложные позы йоги. В тот момент, о котором я хочу тебе рассказать, я стоял на голове на твердой скале посреди реки. Скала была очень высокой, и по ней было тяжело подниматься и спускаться. Когда я на нее забирался, то оставался на целый день, а иногда и на ночь. В тот день я решил провести на этой скале 21 день и 21 ночь без еды и питья. Я практиковал позы йоги и дыхательные техники, которые лишали меня сна, потому что я выступал и против него тоже! Каким же я был дураком! – говорит он, смеясь.

Наступает долгое молчание. Пема смотрит на Арью с большим уважением. Она вдруг видит его по-новому. Он мягкий, простой, скромный, невинный и, безусловно, красивый, что немного беспокоит Пему, поскольку пробуждает в ней определенное влечение, которое она испытывать не хочет.

– Ты любишь истории, Пема! – говорит он, улыбаясь ей.

– Да! Очень! – невинно отвечает она.

– Я заметил. Ты умеешь слушать. Ты знаешь, как ими наполниться. Позволь мне рассказать дальше. Слушай внимательно. Это касается и тебя, – говорит он, прежде чем продолжить.

– Я стоял на голове. Нещадно палило солнце. Я несколько дней ничего не ел. Все условия были подходящими для галлюцинаций! Внезапно я услышал, как над рекой разнесся смех. Это очень сильно поразило меня. Смех – это то, о чем я уже давно позабыл. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся или плакал. Эти два проявления эмоций покинули мою систему. Я не двигался. Я просто продолжал стоять с твердым намерением, что не сдвинусь с места, несмотря ни на что. Ах-ха-ха, что это было за время! – восклицает он со смехом.

Пема, вообразив себе ситуацию, тоже не может удержаться от смеха.

– Видела бы ты, как я стоял на этой скале посреди реки, пока со всех сторон звучал смех. Просто уморительно! Но я не смеялся. В тот момент для меня в этом не было ничего смешного. Смех продолжался какое-то время, потом исчезал, а затем возвращался из другого места. Он обрушивался на меня то слева направо, то сверху вниз. Он носился вокруг меня, словно дикий ветер, пытаясь вывести меня из равновесия. Так продолжалось весь день. Иногда он затихал на час, и я думал, что все закончилось, но потом смеющийся ветер снова начинал дуть на меня в позе йоги. Когда наступила ночь, я сел в позе лотоса, скрутив руки над головой и сцепив ладони. Эта поза не давала мне заснуть. Посреди ночи все началось снова. В этот раз смеющийся ветер подобрался ближе. Он ощущался совсем рядом, словно тигр на охоте. От него по всему телу пробегали мурашки. Я замерз, что осложнило мою практику. Я начал выполнять дыхательные техники, чтобы вернуть огонь в свое тело, но каждый раз, когда я думал, что мне удалось, ветер бросал в мое тело лед. Это было ужасно и крайне тревожно. Этот смеющийся ветер сводил меня с ума. Откуда он взялся? Зачем он так дразнил меня? Я просто не мог понять. Это стало похоже на кошмар. Я продолжал оставаться в своей позе, но это было очень трудно. От холода мое тело начало дрожать, и в какой-то момент мне стало больно. Смеющийся ветер был очень близко. Я чувствовал его присутствие, женское присутствие. Возможно, Кали была недовольна моей практикой, может быть, она хотела, чтобы я практиковался усерднее, подумал я, хотя и не верил ни в каких богов и богинь. Но все же эта мысль возникла. Должно быть, я ослаб, раз у меня стали появляться такие мысли, ведь для меня они могли быть продиктованы только страхом. Я продолжал оставаться вот в такой позе… – Он ненадолго прерывается, чтобы показать Пеме.