Получив особо ценные указания по поводу порядка выдвижения, он собрал в палатке русских офицеров, командующих батальонами и ремонтной ротой.

– Господа, британский командующий сэр МакДугал принял решение, что по одному танку, как они называют наши бронеходы, придаётся каждой китайской роте. Посему как спадёт жара, рассредоточиваем полк вдоль японской линии. В ротах по одному английскому сержанту. Командиров танков познакомить с ними, по возможности наладить отношения.

– Чёрт знает что! – с кавалерийской прямотой высказался подполковник Павлов, командир первого батальона. – Утвердили наступление двумя танковыми отрядами, продумали построение, условные знаки. Теперь как?

Его возмущение поддержал ротмистр, а ныне начальник ремонтников инженер Врангель.

– Помилуйте, как же мне повреждённые машины назад вытаскивать, имея четыре трактора-тягача на двадцать миль?

– Пётр Николаевич, у вас по штату шесть тракторов.

– Так точно, Алексей Алексеевич. Однако же два из них с унтерами и китайскими солдатами заняты бронеходами, отставшими из-за поломок.

Генерал принял к сведению аховое состояние дел с эвакуацией и обратился к второму батальонному, начинающему полнеть кавалеристу с лихо торчащими в стороны длинными усами, очевидно мешающими пролезать в танковый люк.

– Антон Иванович! Ваше мнение?

Майор Деникин покачал головой.

– Первый вариант построения мне больше люб. Пока японцы не привыкли к танковой атаке, мы бы двумя отрядами прошли насквозь три их линии обороны, порвали колючку. За нами – кавалерия, отрезать укреплённый вал от остальных японских сил. Потом пустить китайскую пехоту в окопы, и дело сделано, господа. Военный гений МакДугал предписывает пройти только первую ветку, три или четыре ряда окопов, и остановиться перед второй позицией, то бишь перед орудиями, которые возьмут нас на прямую наводку. Барон до зимы будет собирать оставшийся от бронеходов лом.

– Совершенно согласен с вами, господа офицеры. Однако же не будем забывать, что здесь – не наша война. Как англичане хотят, так пусть и сражаются. Мне странно это говорить, но перед командами бронеходов нельзя ставить задачу побеждать любой ценой, не жалея сил и самой жизни. Мы не Россию защищаем. Стало быть, как только машина лишится хода или застрянет, командир и механик под прикрытием пулемётного огня из башен должны выбраться и ретироваться к своим. Наша первостатейная задача – опыта набираться, танки испытывать. Когда-нибудь, Бог даст, покажем джентльменам, как правильно воевать на суше. Они с нами после Крымской войны на земле не сталкивались. Шарик маленький и круглый, господа.

– Так точно, Алексей Алексеевич. Разрешите объявить батальонные сборы, пока не рассредоточились? – обратился Павлов.

– Действуйте. Барон, проследите. По пути к исходным рубежам наверняка часть машин поломается. С Богом, господа. Опыт как не надо действовать для нас также полезен, тем паче на чужой шкуре.

Офицеры разошлись, и около танковой вереницы поднялась суета. Командиры вытаскивали разомлевших в тени унтеров и стрелков, собирая их в строй «трижды три». Так бронеходчики окрестили состав своей части. Тройка танков составила взвод, а три взвода роту, которую вчерашние конники упорно именовали сотней, по казачьему обычаю. Наконец, три роты составили батальон. Понятно, что из-за поломок ни в одном из батальонов двадцати семи полагающихся машин не набралось.

Играя в детстве в «казаки-разбойники», мы не задумываемся, что боевые действия составляют ничтожную часть времени на военной службе, основное наполнение которой – долгий, кропотливый и ничуть не романтичный труд по поддержанию боеготовности к решающей минуте. Команды бронеходов не предавались праздности ни на борту кораблей до Гуанчжоу, ни в пути по железной дороге. Они постоянно учили языки, включая сотню-другую слов на китайском, непрестанно лазили на железо, изучая его до последней гайки. После разгрузки с платформ на станции с непередаваемым названием западнее Чанчжоу беспокойная жизнь танкистов превратилась в ад кромешный. День пытались двигаться к японским позициям, сгубив несколько моторов, поймавших клин от перегрева. Потом две ночи ползли в относительной прохладе, а днём под немилосердным солнцем устраняли огрехи в двигателях и ходовой, чтобы сберечься от напастей в следующую ночь. Круглые сутки офицеры были с унтерами и рядовыми. Не сравнить со спокойной службой в тылу, когда золотые погоны лишь изредка сверкают на плацу и в казарме.