Кто сказал, что деньги не главное в жизни? Ну так попробуйте обойтись без них! Анхель с удовольствием на это посмотрит! Жаль, недолго, но на похороны смельчаков он цветы принесет. Обязательно…

Ритана Долорес тоже поглядела на него одобрительно. А что?

Одет по последней моде, вежлив, умеет держать себя в обществе. Мужчине что-то еще нужно?

Нет!

Определенно, нет.

А что Феола ведет себя ужасно – тоже не новость. Она себя иначе никогда и не вела. И не ведет.

Мало кто знал, что больше всего из-за этой ситуации переживает как раз Феола. Но…

Иногда это было просто выше ее сил. И язык словно сам ляпал и ляпал… наваждение какое-то. Или проклятье. Вот…

Амадо расположился в кресле, вдохнул аромат кофе – и на пару секунд позволил себе прикрыть глаза.

Счастье.

Такое хрупкое, такое тихое… вот эти несколько минут, когда его нельзя беспокоить.

Когда он уселся в свое рабочее кресло, вытянул ноги – и в абсолютной тишине сделал глоток кофе. Крепкого, черного, с сахаром и сливками.

Дома почему-то так не получается. Или Альба приходит и начинает разговаривать, или сын, или еще что-то случается…

А ему так нужны эти несколько секунд тишины.

Глоток, второй – и вот чашка отставлена в сторону, и можно открыть дверь кабинета. Взять сводки, прочитать о последних происшествиях в столице.

На столе лязгнул звонок. Амадо посмотрел на него грустным взглядом, но – ничего не поделаешь. Надо отправляться к начальству, раз уж вызывает.

Серхио Вальдес, тан Вальдес, сидел в кресле, чуточку лениво развалясь… возраст уже почтенный, солидный. А лет пять назад он сменил на этом месте Пабло Матео Лопеса, который в силу возраста ушел на заслуженный покой. Выслуга и титул позволяли, да и специалистом Серхио был отличным, специфику дела знал.

– Амадо, проходи, располагайся. Кофе, сладости?

Амадо качнул головой.

– Может, потом…

– Хорошо. Есть разговор. Даже личная просьба.

Амадо навострил ушки на макушке. Личные просьбы? Да никогда такого не было!

– Слушаю?

Серхио потупился.

– Дело достаточно деликатное. И мне бы хотелось, чтобы ты проявил понимание.

– Обещаю.

Серхио мялся еще пару минут. Взял со стола массивное пресс-папье, повертел его в руках, вздохнул.

– Ты сводки читал?

– Да.

Бегло, но ведь успел проглядеть? Значит, читал.

– Сегодня ночью был убит Самуэль Гонсало Веласкес. Сеньор Веласкес.

Амадо напряг память. Та легко подсказала результат.

– Да… было в сводках. Сеньор Веласкес, убит женой.

– Виржиния Моника Веласкес. Сеньора Вирджиния. Джинни.

И так Серхио это произнес, что Амадо стало ясно – их точно связывали неформальные отношения. Но какие?

Серхио понял немой вопрос и принялся рассказывать.

– Это было около семнадцати лет назад, может, даже чуть больше. Джинни была подругой моей дочери, Моники. Часто бывала у нас в доме, гостила, я ей радовался. Хорошая девочка, очень правильная, спокойная, умненькая… я так думал. А вот когда ей исполнилось восемнадцать, она пришла ко мне.

– Пришла?

– Да. Между нами состоялся тяжелый разговор, Амадо. Оказалось, что она давно меня любит, чуть ли не с десяти лет. И хочет, чтобы я стал ее первым мужчиной.

– Вот как.

– Да, представь себе мое состояние. Я женат, счастливо женат, у меня прекрасная семья… ты бы отказался?

– Нет, – честно ответил Амадо. И понял, что попал в точку. Серхио… да-да, представьте себе, он даже чуточку покраснел!

– У меня дочь – ее ровесница! И все же, все же… я не смог. Мы встречались где-то с полгода. Понятно, никто и ничего не узнал. А потом я предложил ей устроить жизнь.

– Устроить жизнь?

– Да. Понимаешь, расставаться с женщинами надо уметь. Серьезно уметь. Если ты ее бросишь, она может затаить зло и отомстить.