Я разволновался, сила стала выплёскиваться. И сам не заметил, как наколдовал на окне у друга вазу с двумя десятками красных роз.

– Опять зачаровывал тьму артефактов для целителей, влил в камни свою магию, и теперь снова аккумулировал её слишком много, – укоризненно глядя на букет, констатировал Арчи. – Ну, давай, вставай. Будем тебя избавлять от последствий трудоголизма.

Он поднялся и стал расстёгивать мундир.

– Сядь, – велел я ему, – два дня только прошло с прошлого раза, а мне на неделю всегда хватает. Подумаешь, не удержался и слегка украсил твой подоконник.

Арчи кинул камзол на спинку кресла, оставшись в одной серебристой рубашке в тон собственной серо-белой копне волос, достававшей ерх-сыскарю до пояса.

– Себ, а ты успел обновить заклинание, контролирующее появление детей у моих ребят? – Ерх-сыскарь откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, и опасливо добавил: – Или мне надо начинать готовиться к штурму управления сыска будущими мамами?

– Да ладно тебе, дети – это же счастье. Дашь дополнительный отпуск ребятам, и всего-то делов, – ответил я, пряча улыбку. Мой друг был яростным сторонником холостой жизни и считал, что мысли сыскаря должны быть заняты исключительно работой, а не семейными делами.

– Значит, успел. Хорошо, – сделал он вывод, отследив мою реакцию. Проницательный гад, белка-оборотень пушистый.

Я слегка качнул головой, признавая, что он угадал.

– Да, успел. Но опять всё делал в последний момент, в полусонном, уставшем состоянии. – Я стянул с хвоста резинку и стал массировать голову. Последствия активной магической работы сказывались на самочувствии, но способ исцеления был настолько неприятным, что я предпочитал терпеть, на сколько хватало сил. Особенность непосредственно моей магии была в том, что энергия производилась с избытком. С каждым применением она аккумулировалась в моём магическом резерве, грозя уничтожить меня самого.

– Арчи, понимаешь, это сильнее меня – откладывать дела на потом. Это как будто я доезжаю в карете до развилки и вместо того, чтобы выбрать надёжную и прямую дорогу, приказываю свернуть на кривую и заболоченную. Есть какая-то особая прелесть в том, чтобы выталкивать карету из канав, утопая по колено в грязи. И не то, чтобы нужно было чувствовать себя героем, нет. Этого мне и так выше крыши. Мне нравится сам момент преодоления трудностей.

Я почувствовал, что вновь теряю контроль над эмоциями, и магия полилась на вазу с цветами. В мгновение я превратил её в кадку длиной во весь подоконник, из которой показались плетущиеся розы, которые быстро стали заполнять своими растущими прямо на глазах стеблями весь кабинет ерх-сыскаря.

Арчи покрыл благоухающие розы отборными ругательствами, одновременно со мной вскакивая на ноги.

– Всё-таки придётся переливать магию, пока я весь дворец в цветочную оранжерею не превратил.

Я щёлкнул пальцами, наполняя кабинет звуками адилийского танго с чётким ритмом. Фигуру Арчи окутало серебристой дымкой, и скоро передо мной стоял оборотень-белка в частичной трансформации: в магически изменённой одежде, с ушами и хвостом. Арчи пользовался своим беличьим хвостом для баланса в танго. Он категорически не хотел учиться танцевать, считая, что это не для него. А для того, чтобы помочь мне, его навыков хватало. Я встал в танго-позицию и принялся переносить вес с ноги на ногу, ожидая, что друг будет синхронно делать то же самое. Это получилось далеко не сразу, но когда Арчи понял, что я от него хочу, то пошёл за мной на танго-шаги вперед.

Чем лучше маги синхронизируют свои движения, тем быстрее произойдёт передача магии. Мне нужно было заставить друга слушать ведение, ведь только тогда моя избыточная магия перетечёт в его резерв.