– Ты с ума сошла, Грания? – повысил голос Атти. Приблизившись к девушке, он положил руки на ее плечи и встряхнул. – Немедленно забудь подобные мысли!

В этот момент Рейган легко спрыгнул с подоконника и бросился бежать. Его разум словно горел, не в силах поверить в услышанное. Грания, милая и добрая Грания, таила в себе такие мысли! Неужели слухи оказались правдой и его брат все же сотворил ужасное? Ему вдруг вспомнилось, как в детстве Кайден заставлял Ниса глупо плясать на потеху себе и брату, зная, что ликан не сможет ослушаться прямого приказа. Тогда это казалось смешным. Теперь уже нет.

С тяжелым сердцем Рейган вернулся в зал и подошел к трону. Взглянув на лицо отца, он подумал о том, что лорд Гверн, вероятно, знал правду о Кайдене и Грании. Но, конечно, юный наследник никогда о ней не спросит. Бренн как-то посоветовал ему не задавать вопросов, ответы на которые он на самом деле не хочет знать. И этот как раз был из таких.

Музыку прервал звук рога, который трубил о возвращении охотников. Лорд с улыбкой поднялся с трона, ожидая, когда его сын появится на пороге зала с добычей. Все вокруг возбужденно перешептывались, поглядывая на дверь.

Прошло достаточно много времени, но никто так и не появился. Наконец двери отворились, и в зал вошел один из друидов – тот, что был слеп. Тяжелым шагом он направился прямо к трону, неся в руках окровавленный плащ. Золотые нити, так красиво сверкавшие в лучах полуденного солнца, теперь зловеще отливали краснотой в лучах факелов.

– Где мой сын, Гахарит? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, задал вопрос лорд Гверн. – Плащ в крови, я полагаю, охота прошла успешно?

– Мой лорд, – с поклоном протянул плащ друид, – во время охоты на юного Кайдена напал белый вепрь. Ваш сын мертв.

Ранний самхейн[2], деревня Перт

Она снова была здесь.

Босые ноги, оставляя вереницу следов на снегу, все острее чувствовали холод. Изо рта поднималось облачко пара и слегка согревало лицо. Хрупкая девушка, одетая лишь в белое платье, поднималась на холм. Сколько раз она бывала здесь? Не сосчитать.

С вершины открывался прекрасный вид на Перт, их небольшую деревеньку. Вот на окраине леса располагалась небольшая хижина, которую она делила с братом. Вот рынок. А вдалеке виднелась лавка целителя Тревора, где она работала. В Перте, как и в других поселениях долины, тут и там зажигали огоньки – народ провожал день, силясь светом костров и свечей отогнать тьму наступающей ночи.

От созерцания ее отвлек странный звук, внезапно заполнивший все пространство вокруг. Казалось, он был везде и нигде, как будто прорывался из самого сердца и затихал лишь у огромного дерева, которое вдруг появилось на вершине холма. Сначала звук походил на проделки ветра, который гулял в его голых ветвях, но с каждой минутой преображался, и вот уже тихие завывания превратились в человеческую речь:

– Отпусти меня… не держи меня… дай мне уйти… – Словно сам воздух пытался говорить с ночной гостьей.

Как завороженная, она повернулась к дереву и обнаружила, что на ветвях выросли листья. Будто бы на краткий миг вернулся жаркий лугнасад и растопил холодное уныние вокруг. Подойдя к стволу, девушка коснулась его рукой и ощутила согревающее тепло.

– Отпусти меня… не держи меня… дай мне уйти… – Шепот усилился, в то время как остальные звуки вокруг полностью исчезли, сужая окружающий мир до прикосновения ладони и древесной коры.

– Кто ты? – Вопрос слетел с губ девушки прежде, чем она успела осознать, что ее голос охрип.

– Я – твоя душа, и я – твое тело, – прошептал голос. – Отпусти меня…

Внезапно холод самхейна вернулся на холм. Дрожа от ветра, девушка оторвала руку от ствола и увидела густую красную кровь, которая стекала между пальцами. Подняв другую руку к лицу, она стерла со щеки соленую каплю и задрала голову вверх. Там, где мгновение назад играла яркими красками зеленая листва, теперь не было ничего, кроме кровавых разводов на обугленных ветвях. Смерть забрала все. Она снова была здесь.