– Что ты здесь делаешь? – Знакомый шепот едва нарушил тишину коридора.

Он обернулся и позади себя обнаружил Атти.

– Я хотел увидеть Бренна, – почти беззвучно прошептал Рейган, зная, что острый слух Атти позволит ему разобрать слова.

– Не самая лучшая идея, – покачал головой ликан. – Лорд Кайден сейчас… склонен принимать поспешные решения. Если тебя поймают, никто не сумеет тебя защитить. Даже мать. – Предупреждая его вопрос, Атти покачал головой: – Особенно твоя мать.

Только сейчас Рейган присмотрелся к бывшему виллему лорда. Его одежда была грязной и мятой, на лице красовалось несколько ссадин, под глазами залегли темные тени, словно ликан не спал все это время.

– Что произошло, Атти? – с дрожью в голосе спросил Рейган, сжимая его локоть. – Почему Бренн так поступил? Это ведь из-за него убили отца?

– Бренн сделал свой выбор, Рейган. И он оказался неверным.

– Я доверял ему! – Рейган сжал ладони в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

Атти долго молчал, рассматривая его. Наконец он поджал губы и кивнул, что-то решив для себя.

– Пошли. Думаю, ты заслужил узнать все из его уст.

Они двинулись по коридору в сторону подсобного помещения, где Атти заставил его переодеться в облачение одного из слуг. Натянув кукуллий[5] пониже на глаза Рейгана, Атти сунул ему в руки поднос с краюхой хлеба и кувшином воды.

– Глаза в пол. Не говори ни слова, – строго произнес он.

Шли в тишине. Наконец, впереди вновь показался проход в темницу. Атти остановился возле стражи и сообщил:

– Еда для пленника.

– Лорд не велел кормить, – отозвались с подозрением. – Шагай отсюда.

– Если он подохнет до того, как станет бесполезен, сами ответите господину.

Стражники долго молчали. Затем голос подал второй:

– Давай живее.

Атти двинулся вперед, Рейган шагнул следом. Спускаясь по лестнице, он услышал вслед:

– Небось пошел сопли подтирать братишке. Обоих их вздернуть надо, помяни мое слово!

Первое, что они ощутили после спуска, был невообразимый холод. Снаружи теплыми днями играл бельтайн, а здесь царил самый настоящий имболк. Рейгану даже на мгновение показалось, что из его рта при дыхании вырывается пар.

Атти снял со стены факел и, проходя мимо темниц, освещал их пустые зевы, чтобы разогнать темноту.

– Где он? – не выдержав, нарушил молчание Рейган. – Здесь никого нет.

– Рейган? – донесся хриплый голос из конца коридора. – Это ты?

Факел в руках Атти осветил камеру. То, что они изначально приняли за кучу тряпья на полу, зашевелилось. Сначала показалась рука с переломанными и, очевидно, неправильно сросшимися пальцами. Опершись на нее и вздохнув от боли, из кучи поднялся мужчина.

– Брат… – с горечью прошептал Атти, сильнее сжимая в руке факел.

Медленно сев, пленник принялся осматривать посетителей. К горлу Рейгана подступила горечь, едва он взглянул в лицо своего виллема – на месте его правого глаза зияла кровавая пустота.

– Рейган! – не замечая брата, Бренн протянул руку сквозь прутья в стремлении коснуться ученика. Тот инстинктивно сделал шаг назад.

Губы пленника исказила усмешка. Из последних сил он повернулся и сел, облокотившись спиной о стену камеры.

– Я противен тебе, Рейган? Слишком много крови для нежного ребенка?

– Я ненавижу тебя, Бренн! Как ты мог убить моего отца?

Внезапно его наставник глухо рассмеялся, поднеся к здоровому глазу сломанные пальцы.

– Ах, Рейган, Рейган… я думал, ты у меня смышленый. Неужели, – Бренн поморщился, внезапно с хрустом вставив сломанный палец на место, – ты так ничего и не понял?

– Что последнее ты помнишь, Рейган? – обратился к мальчику Атти.

Он нахмурился, вспоминая: