Веревка в ее руках резко натянулась, и от неожиданности Иона едва успела ее поймать. Звук приближающихся шагов оборвался возле ее ног. Осознав, что все это время не дышала, Иона резко вдохнула и уловила странный аромат. Мужчина, который стоял напротив нее, пах словно гроза – свежестью и опасностью. Ничего подобного она еще не встречала.

Мужчина протянул руки и снял с нее капюшон. На пальце в черной перчатке блеснуло тяжелое золотое кольцо с красным камнем.

Иона зажмурилась, вновь привыкая к свету, а после подняла взгляд на того, кто держал в руках другой конец ее веревки. Перед ней предстал незнакомец в абсолютно черном одеянии. Его рубаху прикрывала кожаная куртка, какую носили только богатые торговцы или дворяне. Раскрытая пасть волка на маске поблескивала золотом в свете факелов, сливаясь по краям со светлыми волосами.

Иона ждала. Согласно ритуалу, если избранница придется по сердцу мужчине, он должен был снять маску, показывая и девушке лицо. Если же нет – останется в ней до конца праздника. Краем глаза Иона заметила, что многие участники уже избавились от скрывающих лицо предметов, однако Вейлин, и правда стоявший справа от нее в маске серебристого медведя, не спешил это делать. Похоже, его вовсе не интересовала девушка, которая нервно теребила длинную косу напротив. Вейлин уставился на избранника Ионы, повернувшись всем телом в сторону их пары.

Тоже вернув внимание к золотому волку, Иона почувствовала укол разочарования, поскольку он до сих пор находился в маске и явно не спешил ее снимать. Конечно, Иона никогда и не считала себя красивой, но сейчас укротить уязвленное самолюбие оказалось совсем непросто. Не подавая виду, она расстегнула ненужную более белую накидку и собралась уходить прочь.

– Остановись, – попросил ее избранник низким, одновременно обволакивающим и властным голосом. – Прогуляйся со мной.

Он подал руку в ожидании ответа. Удивленно моргнув, Иона кивнула:

– Хорошо.

Протягивая незнакомцу ладонь, она подумала, что, быть может, это ее шанс незаметно ускользнуть от стражи и найти дорогу в сад.

Под пристальным взглядом Вейлина пара затерялась в толпе.

Бельтайн

Вот уже вторые сутки Рейган мерил шагами пространство собственной спальни. Семь шагов от кровати до окна, еще четыре от кровати до запертой наглухо двери и последние пять – вновь до кровати.

Он спал урывками, боясь пропустить какие-то новости о происходящем в замке. Во снах он то и дело стоял за спинкой трона лорда Гверна, который вдруг превращался в Бренна, а затем в волка, жадно открывающего пасть лишь с одной целью – наброситься на самого Рейгана.

С последнего пробуждения в поту и слезах прошло уже несколько часов, и рассвет за окном сменился теплым днем. Словно насмехаясь над Рейганом, солнце радостно заглядывало во все окна его спальни.

Порой он пытался слушать разговоры в коридоре, выспрашивал о своем брате и матери у приносивших еду слуг, подходил к окну в надежде увидеть кого-то из них во дворе. Но чаще всего в эти дни он думал о человеке, которого всю жизнь называл отцом. Лорда Гверна никто не назвал бы идеальным. Нравом он обладал вспыльчивым, порой слишком много пил и раз за разом изменял жене. Но при всех его недостатках в одном отказать лорду было невозможно – он любил сыновей.

А потому последние его слова, пропитанные презрением, больно ранили Рейгана. Отец… отказался от него. Отвернулся прямо на его руках. Все, что происходило после этих слов, словно подернулось дымкой. Вроде бы кто-то вел Рейгана обратно в замок. Мама?

«Не смей, не смей, не смей…»

Слезы вновь навернулись на глаза, но сил плакать больше не было. Все, что он мог, – просто свернуться калачиком в постели, размышляя о своей новой, нечеловеческой участи.