– А, да-да-да! Это да, – закивал бродяга. – Работя-я-ги! Пульсируют жизнью, тыц, дыц, тыц, дыц. Вот так пульсируют! – он воздел кулак с остатком пирожного и подвигал туда-сюда. – Падам, пам… Падам, пам…

Пират затанцевал, не вставая с места и держа в одной руке чизкейк, а в другой чашечку. Только поводил плечами и слегка поворачивал массивный корпус влево-вправо, как это у него получалось, непонятно, но танец получился шикарный. Дэвид даже забыл отхлебнуть.

Сбоку раздались аплодисменты. Две девицы, одна в красном обтягивающем, другая в серебристом и пушистом и высокий темнокожий парень в просторном костюме подняли руки с бокалами в их сторону.

– Танцуйте, пока солнце! – рявкнул пират, салютуя им чашечкой.

– Мы и ночью танцуем! – крикнула ему та, что в красном, и тоже сделала несколько танцевальных движений, довольно лихо, – а темный парень подхлопывал, – закинула длинную ногу в красной туфле на стойку, потеряла равновесие и схватилась за серебристо-пушистую. Они чуть не повалились, захохотали обе, и парень зашелся, взвизгивая от удовольствия, все трое разом выпили и укатились куда-то.

– Танцуйте… – пират сунул в пасть остаток чизкейка, со страшным плеском и чавканьем дотянул кофе, облизал пальцы и вытер их о скатерть.

– В такое время танцы, – заметил Дэвид, аккуратно прихлебывая кофе. – Думаю, это богема.

– Никакая вам не богема! – обиделся пират. – Бедняжки! Всегда в трудах. В воскресенье был в офисе. Принес им пакеты, забрал бутылки. Принес бутылки, забрал пакеты. Фунты законные дают…

– То есть вы работаете?

– Не то чтоб да, скорее нет, хотя, – пробормотал нищий под нос. – А девочки, те молодцы. Стараются.

– Нам до них далеко, – кивнул Дэвид. Дождевой Сити окончательно утонул в пелене, в окне стало мутно и неинтересно. Он подтянул поближе свою папку. – Но мы тоже будем стараться.

– Сэр, хотел бы вас поддержать, – пират грустно поморгал. – Но только в другое время года.

Дэвид захохотал, откинувшись на спинку кресла.

– Давай, попробуй! – раздался крик от стойки. – Ноги на хрен переломаю!..

– Пульсируют, – сообщил пират Дэвиду. Дэвид посмотрел туда.

Два официанта схватили друг друга за грудки. Дэвидов с налаченным чубом и второй – помоложе, похожий на воробья, веснушчатый и растрепанный. Малыш, намертво вцепившись в чубастого левой рукой, недвусмысленно отводил назад правую с крепко сжатым кулаком. Чубастый был явно напуган.

– Убери руку! Убери! – вопил он. – Я ошибся, все! Никому не скажу, отстань… – он изловчился и вырвался, оставив воротничок в руке малыша. – Бешеный… Шел бы к своему брату в банк, счетовод…

– Скажи еще про моего брата, скажи, Мэтью, – малыш спокойно заправлял рубашку в штаны. – Точно в нос получишь.

– Да пошел ты, – отвернулся чубастый.

– Ага, и надулся сразу, – малыш примирительно ткнул его кулаком. – Ладно, проехали… – он подхватил поднос и убежал.

– Люблю это местечко, – пират растянул рот до ушей. – Хорошее место.

– Я знаю получше, – сказал Дэвид.

– Получше не всегда лучше, – бродяга пожевал бороду. – Бывал.

Он задрал холщовую рубаху и продемонстрировал кровоподтеки на ребрах. – Крепкие парни. Ходят в спортивный клуб. Весь день там. Пульсируют. Назвали попрошайкой. Вы тоже так думаете, сэр?

– Я нет, – ответил Дэвид, принимая из рук официанта крафтовый коричневый пакет. Нитки от воротничка на шее, оторванные пуговицы и развалины чуба наводили на мысль, что Мэтью – стюард на корабле пирата.

Официант поймал взгляд Дэвида.

– Недоразумение… – пробурчал он, поправляя волосы, но чуб больше не держался. – Не поняли друг друга.

– Нет-нет, все нормально, – заверил Дэвид. – Работа – дело такое…