Душа компании планировал улизнуть на кухню, лишить обедающих своего общества, но Стрижевский, словно клещ, вцепился в его руку и не отпускал.

– Свен, дорогой мой друг. Мы люди простые, так что не надо показывать свою скромность. Быстро садись к столу.

Ларгессон немного поломался, что-то пробубнил, пытаясь отвертеться от насевшего на него доктора, но быстро сдался уговорам и сел рядом с дочерью.

Первый сеанс массажа Ута провела вечером, перед ужином. Вместе с Чарредом она положила Литу на кушетку для физиотерапии – она как раз подходила и для массажа. Окинув взглядом обнажённое тело, массажист с лёгкой ноткой белой зависти проговорила, натирая маслом руки:

– Несмотря на долгую неподвижность, ты в хорошей форме. В чём секрет, если не секрет? – она засмеялась невольному каламбуру.

– Не знаю, Ута. Видимо, просто повезло.

– Ну, в везение я не очень верю. Итак, массаж, который я буду делать, вернёт мышцам спины и ног тонус, а это позволит быстрее начать ходить. Готова?

– Больно будет?

– Немного – может быть. Но обычно, под моими руками засыпают. Постарайся и ты уснуть.

– Хорошо, – вздохнула Лита и закрыла глаза.

В комнате зазвучала мелодичная музыка, тёплые руки Уты легли на её поясницу и принялись осторожно поглаживать спину от позвоночника к бокам. Сон подступил мгновенно и так незаметно, что Лите показалось всё происходящее реальностью.

Чёрное, бесконечное пространство окружило её. Где-то вдалеке неясной, мерцающей пылью светили звёзды.

– Здравствуй, Лита, – силуэт женщины появился неожиданно и из неоткуда.

– Здравствуй, великая богиня, – Лита подумала, что не мешало бы и поклониться, но решила не делать этого.

– Я слышала, как ты обращалась ко мне. Ты подозреваешь в надвигающейся беде двух подростков из Азулахара. Что ж, всё может быть. Говорят, Золотая книга не врёт, ну, разве что ты неправильно задала ей вопрос.

– Тогда Арриго угрожает страшное бедствие. Мой друг, Иван Стрижевский, рассказал о том, как в этом мире подобная болезнь убивала миллионы. Да и в другом мире, в далёкой древности, была чума. Но её победил человек, наделённый знанием.

– Я помню, Лита, – задумчиво проговорила богиня. – Но тогда болезнь возникла сама по себе. А сейчас – она клинок в руках жаждущих мести. Даже если наделённые знанием целители вновь создадут от неё лекарство, они успеют спасти лишь себя и тех, кто рядом.

– Только ты можешь спасти их. Теперь, когда угроза ясна, сделай же что-нибудь. В конце концов, выжги огнём Азулахар… весь Асул. К чему жалеть несколько тысяч, если их смерть спасёт миллионы.

– Ты забываешься, Лита. Да, меня называют богиней смерти. Но это только потому, что кое-кто, встретившись со мной за гранью, вернулся назад. И это не значит, что я способна на бессмысленное, бездушное убийство.

– Но тогда…

– Знаю, человек, знаю. И это неизбежно. Можешь считать это божьей карой. Кому как ни тебе знать, что азулахарцы имеют право на месть. Но не спеши обвинять меня, что я прихотью своей обрекаю на смерть миллионы. Я помогу победить болезнь. Кто-то погибнет, кто-то навсегда останется калекой, но мир уцелеет, люди останутся в нём и, быть может, через несколько десятков лет забудут о джуммэ.

Силуэт богини растворился в сером тумане, звёзды померкли и… Лита проснулась и увидела перед глазами обутые в шлёпанцы ноги Уты.

Ярко горевшие на люстрах свечи и чистота преобразили мрачный подвал. Бока керамических посудин весело поблёскивали глазурью, бронзовые ланцеты светились глубоким, жёлто-красным сиянием. Через прочищенные вентиляционные каналы ушёл затхлый запах склепа.

Довольный ан-Химеш совсем забыл о своей ране. Он сидел в удобном, принесённым Нишерле из его покоев, кресле и запоем читал сложенные стопками на столе рукописи его предков. Откровения открывались за откровениями. Здесь оказалось много чего непостижимого. Не только трактат о джуммэ, подробно рассказывающий о её возникновении и методах лечения.