– А он сам это видел? – Это все нужно было понять и уложить в голове.

– Не знаю. Не злись, я не знаком с ним лично, не могу все так быстро понять. Может, он просто решит, что это лишь сон или мысли его улетели: «Слегка размечтался».

– А… Что это сейчас, вот со мной?

Ипполит рассмеялся заразительно, сверкая медовыми глазами и белозубой улыбкой, обнажая неожиданные ямочки на небритых щеках. Он остановился за спинкой стула, нависая над Ди. Огромный, пышущий мужественной силой и какой-то озорной радостью. Уже успевший стать своим, таким родным и близким. Ему хотелось верить. Именно таким и должен быть иной доктор. Настоящим.

– А с тобой, малышка, случилась неизлечимая ничем болезнь – любовь.

– Я…

– Нет. С моей посильной помощью, конечно, но снял с тебя клеймо Минервы именно он. Отныне ты свободна. Теперь ты вот такая. Любуйся и учись быть новой Венди. Иди, тебя ждут. И не ври себе больше.

Он устало улыбался, снова смотря на нее своими волшебными глазами.

– Спасибо. Вы великий доктор, Ипполит Янусович.

– Беги, Ветерок. Впереди у тебя большая дорога, большое дело и большое счастье. Ступай. – Он махнул рукой, встряхнул копной золотистых волос, развернулся и снова отступил в Сумерки.

Венди вышла из кабинета, осторожно закрыв за собой дверь, и задумчиво посмотрела на гнома, терпеливо ожидающего под дверью окончания приема. Тот, окинув ее очень внимательным взглядом, лишь присвистнул.

– Молчи. Я снова есть очень хочу.

– Пойдем. Хотя я бы, наверное, даже крепенько выпил.

Они молча спустились по лестнице, ведущей от больничного здания к улице, гном поймал такси и куда-то ее повез. Ди было сейчас совсем неважно куда. Слишком много мыслей. Нужно было все переварить и разложить по полочкам. Но сначала – поесть. Как настоящая птица, она привыкла заедать стрессы и волнения. Самое время было подкрепиться.

18.05. Ночь. Москва-Санкт-Петербург

"Человек, в сущности, дикое, страшное животное. Мы знаем его лишь в состоянии укрощенности, называемом цивилизацией, поэтому и пугают нас случайные выпады его природы." Артур Шопенгауэр

Уже выйдя из кабинета начальства, Лер понял, что идея «махнуть хвостом», обернувшись росомахой на выходе, была весьма эффектной, но не практичной.

Если бы он собирался покинуть Москву прямо сейчас, то самый короткий путь лежал через стационарную портальную в подвале Инквизиции. Портальная сеть была удобным изобретением иных, не требовала энергии для погружения в Сумерки, гарантировала быстроту перемещения, безопасность и точные координаты прибытия. Только в условиях ее использования был целый список: «С целью безопасности». И животная ипостась азеркинов¹ в нем не значилась.

А это значило, что придется либо топать через всю Москву домой на четырех лапах, там одеться прилично, собраться и возвращаться на Лубянку, либо пройти через портал «в чем мать родила» и разгребать проблемы по мере поступления.

Первый вариант был практичным и правильным. Второй – безумным и неприличным. Само собой разумеется, Лер выбрал именно его. Не из-за тяги к эксгибиционизму, конечно – оборотней вообще не напрягал их обнаженный вид. Просто ему не хотелось оставаться в Москве больше ни минуты.

Прочь отсюда как можно дальше и быстрее.

Ноги сами несли его в подвал. Бетонный пол, окошко дежурного. Как назло, дежурила новенькая девушка – практикантка, судя по тонким чертам лица и неокрепшей душевной организации – ведьма. Судя по растерянному виду – только что заступившая на дежурство в портальной.

Голый, потный, волосатый молодой мужчина, оттиравший мокрое лицо от прилипших к нему темных завитков собственных волос, громко чертыхавшийся (судя по тону) то ли на греческом, то ли на латыни, практически до обморочного состояния ее впечатлил.