— Спасибо говорить не буду, — не смотря в лицо рядом сидящего мужчины, бормочу закатывая глаза.

Всю дорогу меня не покидала мысль, что он явно преувеличил, говоря о своём статусе. Ну не может мафиозник, контролирующий целый Нью-Йорк, преследовать простую девушку-официантку и довозить её домой. От этой мысли становится легче, и я ощущаю себя немного спокойнее. Тем более, Князев слишком молодо выглядит для этой должности, на вид ему не больше двадцати восьми лет, если ещё не меньше.

8. Глава 7

— Про девственность соврала? — чувствую прожигающий, испытующий взгляд, но сижу прямо, не поворачиваясь. Становится безумно стыдно, что незнакомый человек узнал обо мне такую интимную личную вещь, на которую совершенно не имел права. Щёки, да и всё лицо непроизвольно начинают полыхать от смущения.

— Нет, — голос почему-то звучит осипшим. — Это правда.

Зачем я отвечаю на бестактный вопрос?!

«Давай, Сара, выходи из машины и забудь его, как страшный сон, а ещё лучше собирай вещи и беги из города».

— Вижу, что скрываешь чё-то, на лице твоём лисьем написано. Но докапываться до истины не буду. Считай, как извинение за инцидент, — сказанное заставляет всё-таки взглянуть на Артёма. Хочу съязвить и сказать: ой спасибо тебе, барин, что в покое наконец-то оставишь, но сдерживаюсь, решая не злить бандита. Сидит себе, как ни в чём не бывало, только смотрит опять, как тогда.

То кошка, то лиса. Зоолог, что ли?

— Можете не смотреть таким взглядом? — не выдержав, недовольно произношу. Вот нет бы держать язык за зубами, а я треплюсь с ним.

Во всей округе стоит гробовая тишина. Слышно только моё сбивчивое дыхание. Наша съёмная квартира с Бетти находится в хорошем и спокойном районе с минимальным количеством преступлений. Но если я не закрою свой рот, чувствую, сегодня ночью всё-таки одно произойдёт.

— Каким взглядом?

— Как будто в душу залезть пытаетесь, — бормочу, отворачивая взгляд на капот машины, который еле видно от тусклого освещения фонарей.

— Странная ты, Сара, ох, странная, — произносит со своим американским акцентом. Так хочется попросить его прекратить говорить на русском, потому что мои уши уже не выдерживают. За семь месяцев я привыкла говорить на английском, поэтому сейчас уже чувствую себя немного нервной и уставшей отвечая на родном языке. Он напоминает мне о прошлой жизни, которую стараюсь забыть и всячески избегаю.

— Не страннее чем вы, — парирую в ответ. — Могу я, наконец-то, идти? — голос звучит грубее положенного, поджимаю губы от собственных, не весёлых мыслей.

— Иди, — цедит так, как будто я задала глупый вопрос, и он вынужден ответить. Не веря, что ужас сегодняшней ночи заканчивается, протягиваю руку и открываю дверь. Холодный воздух врывается в салон и заставляет поёжиться. — До встречи, Сара, — многообещающе прощается преследователь, когда я выбираюсь наружу.

— До встречи? — не выдержав, цинично хмыкаю, уже стоя на асфальте, заглядываю в салон и прежде, чем хлопнуть дверью, напоследок произношу: — Прощайте!

Уверенной походкой шагаю к чужому дому в ожидании, что сейчас Князев сорвётся с места и уедет, а я пойду в свою уютную квартирку, но нет. Ничего не происходит. Чёрт, почему он не уезжает, почему я не слышу даже, чтобы мужчина двигатель завёл? Оглядываюсь назад, как бы невзначай, чтобы посмотреть: и правда Князев сидит в машине, наблюдая, как коршун за потенциальной жертвой. Ждёт, когда войду в подъезд? Как мило, только вот чувствую, что это не забота, а банальная проверка: тот ли адрес я сказала.

Страх, что сейчас бандит раскусит мою ложь, заставляет набрать номер пятой квартиры, в которой живёт знакомый парень. Прости, Сэм, я вынуждена сейчас буду использовать тебя, чтобы не попасться. Часы показывают четыре утра, совсем скоро рассвет. Бедолага, наверное, спит, но выхода у меня, к сожалению, нет. Жму ещё раз на кнопку рядом с фамилией Smitt, а затем делаю вид, что ковыряюсь в сумке, в поисках ключей.