– Людям необходимо во что-то верить… иногда даже в чудо… – мой лепет в сравнении с демоновскими доводами звучит слишком неубедительно.

– И ты веришь, что рядом с этим древним каменным истуканом твоя жизнь была бы чудесной?

Мне нечего ответить Демону, я уже сказала всё, что могла, чтобы оправдать Жака и своё поведение… Я не выбирала себе такую жизнь и не желала быть в эпицентре столичных сплетен. Я не привыкла к этому, но всё равно должна была предвидеть…

– Я никогда не мечтал о детях, тем более о сумасшедших дочерях. Но ты уже есть. Не иначе как это происки твоего Бога?! Я дал тебе в разы больше, чем мог бы дать твой настоящий отец или любой, кого навязала бы тебе твоя мать в качестве папаши…

– Заткнись, старый маразматик! Ни ты, со всей своей недвижимостью и властью, ни мой настоящий отец не достойны даже прикоснуться к памяти о моей мамочке. И не говори мне тут о том, что ты мне дал, я у тебя ничего не просила! А то, что ты отнял у меня, не компенсировать никакой роскошью!

– Отнял, говоришь? – зло усмехается Демон. – Если ты о Реми, то мне не понятны твои претензии. Этот ребёнок жив и счастлив лишь благодаря мне. И разве справедливо будет мальчику узнать, что его настоящий отец – один из кучки насильников, а мать – незаконнорождённая голодранка, мечтавшая побыстрее избавиться от плода греха? Или я неправ?

Жестокая правда обрушилась на меня очень больно и раздавила всю мою уверенность, отвагу и надежду… мою единственную надежду.

– У тебя ничего нет, Диана. Но ты хочешь свободы… Вперёд!

Я смотрю невидящим взглядом в глаза Демона и не понимаю… Вперёд – это куда?

– Ты свободна, – повторяет Демон, – от меня, охраны и всего материального. Давай иди, девочка, тебя ждёт твоё – духовное и возвышенное. Одежду, что на тебе сейчас, можешь оставить.

А как же я свяжусь теперь с Реми?

– А телефон? Ведь ты мне его подарил… – спрашиваю почти шёпотом, потому что голос внезапно сел.

– Телефон, машина, шмотки – это материальные блага. Я дал – я взял. У тебя есть голова, руки, ноги… А, главное, есть храм, где ты сможешь попросить чуда.

Я моча киваю, разворачиваюсь и иду к выходу, но оглядываюсь у двери.

– Раньше я просила, чтобы ты полюбил меня… Но, видимо, это чудо не в божьей власти.

Оцепенение спадает с меня, когда шпиль самой высокой башни Ла-Шер скрылся за холмом. Я одна на пустынной дороге. Из одежды только шорты, майка, кроссовки. В рюкзачке – мамин потрёпанный дневник, игрушка Реми, документы и запасные трусики. И, конечно, мои собственные заработанные деньги. Их осталось немного, потому что мне важно было развлекать Реми именно на свои. Этих денег должно хватить на простенький телефон, на пару ночлегов и скромную еду на несколько дней.

Если потороплюсь, то дотемна дотопаю в Париж. Вон Ломоносов из Холмогор в Москву шёл – и ничего. И зима тогда была, и телефона у него не было… Мозгов, правда, побольше было…

Я усмехаюсь собственным мыслям и трагикомизму всей этой ситуации. Оглядываюсь назад, потом смотрю вперёд – бескрайняя пустынная дорога… Снова ухмыляюсь, и снова… А потом начинаю ржать – до ломоты в скулах, до колик в животе. Мадемуазель Шеро! Ой, не могу!.. Путешествие из деревни в Париж! Ох, видела бы меня сейчас Дашка!

Прав Демон – у меня есть ноги, руки и голова. А с моим багажом в голове этого более чем достаточно.

Ставшая до боли родной, деревня с её красивыми ухоженными домами и моим любимым замком осталась далеко позади. Мне приятно идти пешком – вечернее солнце уже не припекает, как днём, и моё настроение медленно, но уверенно, ползёт вверх. Я пока ещё не решила, что буду делать с этой свободой и где найду ночлег, но впереди ещё долгий путь и я подумаю об этом через час… или позже.