– А вот это правильно, – бодро говорит Странник, но его обеспокоенный взгляд пытается в зеркале поймать мой. – Или он тебе что-то обещал? – Странник хмурится.

Обещал? Нет, кажется… Хотя… мы планировали совместный отдых… Но ведь это никак не исключает наличия невесты. Андре никогда не говорил о ней, а я не спрашивала. Он сказал, что не женат и этого было достаточно, но невеста… Слово какое-то… дурацкое. Моё воображение рисует этакую золотоволосую голубоглазую Барби в белом воздушном платье и почему-то в фате. Невеста ведь…

А я тогда кто?

Меня внезапно швыряет вперёд от резкого торможения и с силой откидывает на спинку сиденья. Я перевожу взгляд на заднюю дверь, в которую вторгаются руки Странника и выдёргивают меня из салона. На улице ледяной ветер, но это даже хорошо.

– Малыш, что этот козлоногий плясун тебе обещал? Я же ему переломаю все конечности!

– Ничего, Хосе, честное слово, – я смотрю прямо в глаза Странника, чтобы он не сомневался в моей искренности. – Он даже о любви не говорил мне.

– Долбоёб! – выдаёт Странник, что совершенно не вяжется с логикой.

– Хосе, может, ты не поверишь мне, но человеку обязательно нужно, чтобы его хоть кто-то любил…

– Тебя невозможно не любить, принцесса…

– Это другое, – перебиваю я. – Я помню, как меня любила мама, и я знаю как люблю Реми. Эта любовь безусловная и она живёт вопреки всему. Ты должен знать, что тебя я тоже люблю. И всегда так будет. Я, может, потом не захочу тебе говорить об этом, но ты не должен забывать.

– Спасибо, малышка, – Странник очень крепко прижимает меня к себе. – Вы с Реми – лучшее, что случилось в моей жизни.

Надеюсь, что лучшее у тебя впереди, Странник.

– Поехали скорее к Реми, – шепчу я, стараясь абстрагироваться от других, совсем ненужных мыслей. – Пожалуйста, Хосе.

Наш грозный замок, освещённый уличными фонарями, выглядит сейчас родным и милым. Клод уже выпустил собак, и эти разбойники, повизгивая, носятся вокруг машины. Я торопливо покидаю салон, и два огромных волкодава едва не сбивают меня с ног, норовя лизнуть в лицо. Узнали, мои хорошие, не забыли.

– Мадемуазель… Диана… деточка моя, – голоса моих домочадцев смешиваются в общий радостно-приветственный гул, но я уже не различаю звуков и ищу глазами своего мальчика. Где же он? Неужели уже спит?

Я трусливо размышляю, что это даже к лучшему. Боюсь, моё сердце лопнет от волнения. А если Реми уже спит, я смогу тихо побыть с ним рядом – рассказать сказку, погладить, разгоняя плохие сны. Я могла бы…

Топот детских ножек не позволяет мне развить свою кривую фантазию. Реми вылетает из столовой и, увидев нас, резко тормозит посреди гостиной. Господи, какой же он стал большой… И какой красивый! Ни фотографии, ни видео не смогли передать мне, насколько мой ребёнок взрослый.

– Сыночек, – шепчу очень тихо, не позволяя ни одной слезинке смутить или испугать моего мальчика.

Странник сжимает мою руку, напоминая, чтобы я не путалась в словах. Я отхожу от него на пару шагов, присаживаюсь на корточки и улыбаюсь.

– Привет, мой Мышонок, я очень соскучилась, – протягиваю навстречу руки.

Реми смотрит на меня настороженно и неуверенно улыбается. Моя душа, не выдержав бесконечного напряжения, забилась в истерике и грохнулась в обморок. А я, бездушная и улыбчивая, продолжаю сидеть на корточках и протягивать одеревеневшие руки к своему малышу.

– Мышонок, – зову я снова.

Возможно, мой охрипший голос звучит иначе, чем привык слышать мой мальчик, или я выгляжу по-другому, или моя улыбка не гармонирует с растерянным взглядом… Я не знаю… Но мой малыш срывается с места и, промчавшись мимо меня бросается к Страннику.