– У тебя кожа, как шёлк, – Андре усаживает меня в кресло, не переставая гладить и целовать.

Мне очень нравится, как реагирует на меня этот красивый взрослый мужчина. Он смотрит на меня, как на прекрасную женщину, – восхищается. И он мне не врёт – ему нужно моё тело, а я готова его предложить, пусть только продолжает восхищаться.

– А ты не хочешь меня раздеть? – Андре расположился на полу возле моего кресла и теперь подтягивает меня к себе.

Я сползаю на пушистый ковер и вместо ответа начинаю расстёгивать на нём рубашку. Ох, как он дышит – ему нравится то, что я делаю, и я хочу, чтобы ему нравилось ещё больше. Я справляюсь с рубашкой и с удовольствием осматриваю обнажённый торс – сильный, тренированный. Грудь немного заросшая, но не критично. Наклоняюсь и языком щекочу его соски, и целую по очереди каждый. Андре вздрагивает, словно пронзённый электротоком. Я в восторге – это я его так завожу!

– Теперь брюки, – Андре встаёт в полный рост – так, что его выпирающий пах находится на уровне моих глаз. – Справишься?

А то! Я непроизвольно облизываю губы, отчего дыхание мужчины становится громче. Кайф! Я быстро справляюсь с ремнём, пуговицей, молнией – тоже мне наука! Андре нетерпеливо помогает мне избавить себя от брюк и, заметив, как я разглядываю его носки, быстро их сдергивает. Так-то лучше. Теперь мы в равной степени раздеты… Или одеты, учитывая, что мы оба в трусах. И я, не стесняясь своего интереса, рассматриваю эти его трусы… точнее, то, что так сильно выпирает сквозь ткань.

– Сама снимешь? – Андре переходит на шёпот.

Ну-у… можно попробовать… Я отодвинулась подальше, чтобы эта освободившаяся кувалда не зарядила мне в лоб. Андре рассмеялся, наверное, угадав мои опасения. Нет, ну а что?.. В свой долгожданный первый раз заработать по лбу членом – совсем не комильфо.

Тяну вниз боксеры – не получается – застряли на этой фигне. Андре от чего-то дрожит… Поднимаю на него глаза – да он ржёт надо мной! Ах так?! Я без лишних церемоний хватаюсь по бокам за его труселя и дергаю вниз.

– А-а! С ума сошла?! Садистка! Ты что творишь? Чуть уздечку не порвала! – он сжал в ладонях свой агрегат, а я испуганно отползла к креслу.

Вот же дура – всю романтику себе испортила. И эротику. Про уздечку спрашивать даже не стану, но, кажется, это какая-то запчасть к мужской письке.

– Прости, – буркнула я, прикрывая руками обнажённую грудь и отыскав глазами свои шмотки. Бежать отсюда!

– Эй, ты чего – испугалась? Успокойся, это не смертельно, – взгляд Андре смягчился, – но, чтобы совсем стало хорошо, можешь подуть.

Андре выпустил своего питона, и тот угрожающе указал на меня. Надеюсь, насчёт «подуть» Андре пошутил… Да и на больного ЭТОТ похож не был, и под моим взглядом выздоравливал за секунды. Интересная штуковина, однако! Это уже второй член, который я вижу вживую и не скажу, что у немцев и французов есть какие-то принципиальные различия. У Эрика он был побледнее, но и чуть больше. Но Эрик и сам намного больше Андре, поэтому и не станем отдавать первенство в размерах немецким мужчинам. Зато у Андре…

– Так и будешь его разглядывать? – усмехнулся Андре. – Может, пожалеешь? Погладишь хотя бы…

Ну, погладить – это легко. Вот только…

– А… ты его давно мыл? – смущённо спрашиваю.

– О, Боже, с кем я связался! – Андре с размаху шлёпает пятернёй себе по лбу и, прикрыв ладонью глаза, начинает… А что он, кстати, делает – смеётся или плачет?

Я подтягиваю свою футболку, намереваясь скорее в неё облачиться и не провоцировать бедного француза. Кажется, ему со мной не очень повезло. Мне действительно жаль, что я выставила себя такой идиоткой, да мне и самой хочется дотронуться, но… пусть сначала его помоет. И ко мне в трусы не лезет, пока я душ не приму.