- Олана, - бросилась я к ней. – Что случилось? Ты чего тут сидишь?

- Лессиль, - девушка повернулась в мою сторону. – Как я рада тебя видеть!

- Оно и заметно, - проворчала я. – Ты чего сырость разводишь? Так и плесень на стенах появиться может.

- Что может появиться? – Олана даже плакать перестала.

- Пятна зеленые и черные, ядовитые очень. Ну-ка, вставай! – помогла девушке встать и усадила на кровать поблизости. – Рассказывай! Что за горе-беда, что ты так малыша беспокоишь?

- Ох, Лессиль, не знаю, как и сказать.

- А вот как есть, так и рассказывай! Вместе любую проблему решить легче.

- Не решить эту проблему, - снова завыла девушка. – Умрет Льяк скоро!

- Что? – у меня вся кровь от лица отхлынула. – Ты что такое говоришь, Олана? От чего он умрет?

- Приходили из службы контроля Силы, - сквозь всхлипывания принялась рассказывать девушка. – Замеры свои, значит, сделали, а после и говорят, что то не грариены у него на лице проявились, а печать серой хвори, что у детей случается. И не лечится та хворь ничем!

Прижала Олану к себе покрепче, а у самой в голове туман один. Не сталкивалась я в этой жизни с болезнями близких, Пресветлая отводила такую беду. Даже представить не могу, что сейчас Олана, как мать чувствует.

- Мирт почему не в курсе? – только и смогла выдавить я.

- Да как я ему скажу такое? – снова завыла девушка.

- Олана, а самому Льяку ты что сказала? Они с Ришасом дрались, когда я пришла. Ришас говорит, ты из-за Льяка плачешь.

- Сказала, уровень Силы слабый, не возьмут его в ГАСС.

- Понятно, - только и смогла ответить я. В голове ни одной здравой мысли. Я знаю, что в Карахаре есть лекари и знахари. Одни Силой лечат, другие травами. Есть и те, кто и так, и так умеет. - Что про хворь эту серую известно? – решила выяснить подробности. – Лечить-то ее пробовали? Точно никто не выжил?

- В мозге она развивается, - уткнувшись мне в плечо, глухо отвечала Олана. - Как весь мозг поражен становится, тогда на лице знаки видно. Чем ярче знаки, тем конец ближе.

- Так, а лекари что говорят?

- Не ходила я к лекарям. Лет десять назад сына лора Магарина схоронили. А уж если высший лор не смог ребенка спасти… - Олана снова разразилась слезами.

- Олана, ты под сердцем малыша носишь, - попыталась достучаться до убитой горем матери. – Слезы твои и страдания он тоже чувствует. Бери себя в руки. Знаю, что непросто, но даже если правда, что Льяку недолго жить осталось, - говорю, а у самой мурашки с кулак по телу проносятся, - то пусть он радостную маму видит. И Ришас брата не обвиняет в твоих слезах. Мирт тоже имеет право знать, рассказать нужно сегодня же. Он ведь отец Льяка! Как можно скрывать от него такое?

- Ох, Лессиль, сама Пресветлая тебя сегодня привела.

Я не выпускала Олану из объятий, крепко прижимая к себе, разделяя с ней горе, что внезапно обрушилось, давая выплакаться не в пустой комнате, а на плече неравнодушного человека. Наконец, всхлипывания стали реже, девушка успокоилась. Я помогла обессиленной матери дойти до купальни, умыться прохладной водой и повела вниз. В присутствии детей, что на кухне как раз обедали и Дилары Олана старалась держать себя в руках. Красные припухшие глаза, конечно, тут же выдавали, что девушка недавно плакала, зато сейчас она говорила спокойно и даже старалась улыбаться. Поцеловала Льяка в висок, крепко прижала к себе на минуту и проделала то же с Ришасом.

- Мам, ты чего? – вывернулся младший сын.

- Мия Олана, обедать будете? – угодливо спросила Дилара.

- Нет, не хочется что-то.

- Будем, дона Дилара! – ответила за двоих я. – Где это видано, гостью обедом не накормить? Или заставить чувствовать себя неловко, заставив есть в одиночестве?