На этой новой волне ярости я толкнул дверь с цифрой «4». Толкнул всего лишь, но она с невероятной скоростью раскрылась и громко ухнула, затормозив о стену. Я уверенно шагнул в кабинет и тут же столкнулся со взглядами ждавших меня личностей.

В их глазах не читались ни испуг, ни удивление. Профессор Белов таращился так, словно смотрел сквозь меня на стену. А господин Верт снова сверкал стальными глазами – пугающе гипнотизируя. Но его взгляд не произвёл на меня теперешнего никакого впечатления. Однако…

Однако кое-что другое, чем он обладал, заставило меня подавить свой гонор и крепко задуматься: «А стоит ли предпринимать второе покушение на жизнь Белова?» Перед Вертом, на столе, лежал внушительных размеров пистолет. Блестящая, воронёная сталь оружия вмиг сбила ту спесь, с которой я думал вести этот диалог.

Да, конечно, я в теле киборга, но, раз он об этом знает и раз я без оков, значит, не такая я и неуязвимая машина.

– Присаживайтесь! – в голосе Верта не слышались доброжелательные или вежливые нотки. Возражать я не стал.

– Вы чего это устроили позавчера? – пара холодных, стальных глаз впились в того, кого обитатели секции «J» между собой называли «образец номер один».

– Посмотрел бы я на вас, – без гонора, но всё же не теряя чувства собственного достоинства, ответил «образец».

– Да, понимаю, ситуация щепетильная. Но вы рисковали своей новой жизнью, учиняя погромы. Мы с профессором на полном серьёзе обсуждали необходимость вашей ликвидации. И ваше же счастье, что на следующий день вы всё-таки одумались.

– Хотите, чтобы я благодарил вас за этакую жизнь? – над мимикой лица «образца номер один» ещё не работали, поэтому только интонации голоса могли выдать его иронию.

– Знаете, вы сейчас не попадаете под закон о запрете эвтаназии, так что, если хотите… – в отличие от «образца», Верт мог хорошо управлять мимикой лица: он изобразил лукавую улыбку и хитро прищурился. Свой эффект это дало, «образец» умолк.

– Знаете, а мои отношения с альтернативной версией вас намного теплее, – продолжил Верт, пристроив между губами сигарету. – Намного теплее!

Дин Верт зажёг спичку, поднёс к лицу и губами подвинул кончик сигареты к пламени. Огонь отразился в его глубоких глазах, раскрасив сталь в ярко алые тона. От этого вида «образцу» стало дурно.

– Вы, наверное, думаете, что Ден Ли единственный, кто считает вас живым существом. Не пытайтесь это скрыть, энцефалограммы нам выдают все ваши эмоции. Вы к нему привязываетесь. Но учтите, не только он видит в вас живое существо. Я тоже вижу. Вижу, что вы живы. И, более того, я вижу, что вы – человек.

Тут попытался вмешаться профессор Белов, но на первом же звуке Верт его оборвал.

– Да, мой коллега с этим не согласен. И у вас будет время разубедить его. Но сейчас я хочу поговорить с вами совсем о другом.

Взгляд «образца» был прикован к пистолету, лежащему прямо перед Вертом. Этот пистолет озарялся вспышками красного цвета каждый раз, когда Верт затягивался табачным дымом. Это выглядело противоестественно, учитывая то, что кабинет был хорошо освещён.

– Я хочу поговорить с вами, мистер Халахен, о нашем дальнейшем сотрудничестве.

Услышав свою фамилию, «образец» резко поднял взгляд на куратора и застыл.

– Нам нужно понимать, готовы ли вы продолжать эксперимент дальше? Готовы ли слушать нас? Или хотите остаток вашей жалкой жизни сожалеть, что не оказались на месте того, другого парня, у которого всё из плоти и крови?

«Образец» положил обе руки перед собой, сцепив пальцы в замок. Эта поза должна была придать ему естественности, оживить. Но вместо этого придала мёртвую угловатость.