- Ну, давай, покажи им, как вкусны твои страдания, - выплюнула я слова. - Они тебя пытать сутками будут наслаждаясь. Ты что, дура, не соображаешь, в чьи руки нас загнала. Ради какого умертвия, ты, вообще, к поводьям полезла, убогая. Тебя что псы бешеные за голову покусали?

- Воины бы не стали меня спасать. Им только ты была важна, - с ненавистью в голосе выдала она какую-то несуразную чушь. - Думала, уведу телегу, и они кинутся за нами и будут защищать только нас.

- Ну, ты и тварь. Ума, как у курицы. Да нам, вообще, ничего не грозило, - прошипела я. - Надеюсь, тебя замучают первой, такие, как ты, дышать не должны.

- Не шипи на меня, тут ты не вартеса, - взвилась она и снова деланно повалилась на колени. 
- Что у тебя с головой? Всю отшибла, что ли?! - мне слов не хватало, как её обозвать.

- Встать, - заверещал гурон.
Понимая, что сейчас он дёрнет верёвку, я сделала пару шагов вперёд и вовремя. Вторая удавка натянулась, и рыжуха захрипела. На помощь я ей не спешила, пусть сама выкручивается. Растянув кое-как петлю на шее, она поднялась и зло уставилась на меня.

- Я Лестра дочь дровосека Эсама из небольшой деревеньки у самой Туманной стены на юге, - чётко произнесла я. - Умерь свою ненависть, дурная, и начинай уже соображать. Мы в плену и живыми оттуда, как правило, не выбираются.

Вместо того чтобы собраться и взять себя в руки, эта чумная зарыдала в голос.

"Не жилец" - смерилась я, наконец, с абсолютной бестолковостью этой особы, и отошла от неё подальше насколько позволяла верёвка. 

5. Глава 4

Я отошла в сторону вовремя: гурон дёрнул верёвку, да так резко, что рыжуха повалилась наземь. Рыдания усилились.
К нам подлетел молодой воин с перемазанной чем-то зеленым мордой и, не сдерживая себя, пнул эту бедолагу в живот. Девушка взвыла, но  теперь уже без притворства.
Кажется, до неё, наконец-то, дошло, к кому в руки мы попались.
Гурон, облизнувшись, повторил удар.
Рыжая заверещала звонче и попыталась прикрыть себя руками.

Как же всё это было мне знакомо.

Три года назад я уже была в такой ситуации и вела себя примерно так же, как эта рыженькая. Наивно полагая, что мужчины не могут измываться над слабой женщиной, я, не прекращая, скулила и просила пощады. И чем большую ранимость демонстрировала врагу, тем больше ударов сыпалось на мою голову. Постепенно до меня стало доходить, что выказывать слабость перед гуронами - это самая главная ошибка. Смертельная и непоправимая.
И сейчас я видела в этой рыженькой себя. 
Отвернувшись, загнала свои эмоции подальше. Досчитав до пяти, шумно выдохнула и попыталась отстраниться от происходящего. Я ничем не могу ей помочь.
Она сама обрекает себя на гибель.
Это её жизнь, её действия и решения.
Я предупредила, она не послушала.
Но я способна позаботиться о себе. Спасти свою жизнь, или хотя бы максимально её продлить.

Знать бы, куда они нас ведут: в лагерь в лесу или в пещеры. Если первое, то смерть себя не заставит долго ждать, если подземелья - то ещё подышим и поборемся.
Я снова бросила взгляд на жертву и её мучителя.

Намотав волосы рыжухи на кулак, гурон пошёл вперёд. Она же, скуля как щенок, потащилась следом на четвереньках.

Верёвка натянулась, и я двинулась по инерции за ними. 

Густая белесая дымка становился гуще и тяжелее.
Интуитивно поняла, что мы углубились в лес на территорию Туманной стены.
Мне, как магу жизни, пока ничего не грозило, но сам факт, что мы зашли на мёртвые земли, пугал. Спрашивать что-либо смысла не имело. Гуроны считали ниже своего достоинства разговаривать с другими расами и особенно со слабыми женщинами. Эти твари в человеческом обличии видели в нас только еду.  Они, не скрываясь, поглощали людские эмоции, смакуя их и ненасытно требуя добавки.