Захожу. Громкая музыка сотрясает неохватные венцы сруба. Тумбы для стриптизёрш, стойка диджея, вип-ложи — всё как в лучших столичных клубах. Зеркальные шары вертятся, отражая свет стробоскопов. Мне навстречу выныривает Милана. Наверняка почуяла мой запах издалека, спариваясь с кем-то из залётных туристов. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Длинные ноги старшей дочери Зоряна облачены в туфли на высоких каблуках. Кожаные брюки и жилетка подчёркивают идеальную фигуру. Она встречает меня с видом оскорблённой добродетели. Злобно сверкает голубыми, как у хаски, глазами и надувает губы. Сегодня мне нужно выбить клин клином. И я раскрываю объятья.

— Хочешь меня? — никогда не даю ей спуску. Чтобы знала своё место.

— Я ждала тебя ещё на той неделе, — вскидывает она голову. — Ты не отвечаешь на звонки.

— А есть что сказать? — киваю ей и иду к выходу.

— Мне всегда есть, что тебе сказать, — догоняет Милана и хватает меня за рукав куртки.

— Тогда могу пригласить тебя к микрофону, — многозначительно указываю глазами на свой пах. Там не переставая дымится истомившаяся плоть.

— Пойдём в мой корпус, — Милана не в силах долго дуться на меня. — Ты ещё в прошлый раз обещал меня оттрахать так, чтоб я молила о пощаде.

— Времени мало, — мне с каждой минутой всё меньше хочется этой женщины. — Пойдём в твою машину.

Мы выходим на улицу, и я вдыхаю морозный ночной воздух. Температура не выше нуля. Вот такой необычный август.

— Поцелуй меня, Назар, — Милана прижимается губами к моему рту.

Чтобы получить желаемое побыстрее и свалить из этого рассадника зла, всасываю её пухлые губы так, что щёки утягиваются следом за ними. Трахаю её рот языком, а перед глазами всплывает мирно спящее личико Вари. Подавляю острое желание вытравить из себя со слюной вкус Миланы. Острый, с примесью текилы и лимона.

— Пойдём в машину, — тяну её за рукав.

— Мой отец хотел поговорить с тобой, — вырывает она руку.

— Так будем трахаться или беседы вести? — рычу я злобно.

— Пойдём в машину, — вздыхает Милана и щёлкает брелоком от своего внедорожника, бликующего в свете фонаря чёрным лаковым боком.

На пассажирском сиденье расстегиваю ремень, приспускаю штаны. Милана садится за руль и, облизывая губы, пялится на мой член.

— Давай, чего ждёшь? — хриплю я.

— Ты ведь… — она поднимает на меня глаза. — Ты ведь обещал сам меня взять.

— Я сейчас уйду, Милана, — привстаю, чтобы застегнуть штаны и закончить этот идиотский разговор. Зачем я вообще приехал сюда? Что хотел себе доказать? На хрена мне эта независимость и рыжая шалава на болте? У нас теперь есть своя волчица. И скоро она нас свяжет с братьями воедино и навсегда.

Милана стягивает с себя брюки, перебирается ко мне на колени и впивается грязным поцелуем в мои губы. Прикусывает их без злобы, но до крови. Я предупреждаю её звонкой пощёчиной.

Милана оставляет мой рот и трётся об меня промежностью. Расстёгивает жилетку, выпуская наружу грудь с тёмными бесстыдно торчащими сосками. Нащупываю рычаг и двигаю кресло назад. Что со мной? Трусь затылком о подголовник, задыхаясь от желания вышвырнуть Милану из машины. Не хочу её. Мне противно думать о проникновении в похотливую раздолбанную щель. В то же время мне не хочется показать ей слабину. Мой член стоит, но не по заслугам Миланы. Не ей его и обрабатывать.

— Повернись спиной, — мои губы дрожат. Хорошо, что я пожрал по пути. Удаётся контролировать гнев. Понимаю, что злиться нужно на себя, а не срывать злость на бабе.

Милана послушно поворачивается.

— Обопрись о торпеду, — приказываю я.

Милана привстаёт, оттопыривая смуглые ягодицы мне напоказ. Смотрю на её задницу, а вижу совсем другие бёдра.