Салинос сел на подоконник. Он никак не мог побороть в себе желание встретиться с Софьей. Покой никак не хотел возвращаться в истерзанную душу. Тогда Салинос спустился на улицу и побрел к женскому блоку, надеясь провести ночь с Анной Маркес. Может хоть в дикой и безумной страсти сможет сжечь все то, что живет в его душе. Может темпераментный горячий секс выбьет излишки тестостерона из сильного, закаленного в передрягах тела. Как же хотелось, чтобы это тело и этот мозг не вспоминали о той, кто сейчас получила статус Первой Леди. Но похоже, это чувство не сгорит окончательно. Оно, словно издеваясь, помогает организму в моменты сильной усталости, пробуждает какие-то скрытые резервы. Эх, истратить бы эти резервы на любовь с той, которая до сих пор живет в истерзанной душе и сердце.

На улице Фернандо встретились двое подвыпивших мужиков из его бригады. Видимо, тоже искали утешения в женской ласке. Но судя по их помятому виду и поцарапанным лицам, у них это не получилось. Они стояли в темном проулке между жилых блоков и ругали последними словами поварих из тюремной столовой. Видимо, те запросили в незадачливых кавалеров приличную сумму. Прислушавшись к их разговору, Салинос лишь усмехнулся и в очередной раз обругал себя. Ведь мог бы спокойно жить с красивой и умной женщиной, получать от нее ласки в любое время и одаривать ее своей любовью. И все это бескорыстно и искренне.

Анна словно почувствовала его приближение. Не успел Фернандо дойти до дверей женского общежития, как навстречу ему вышла сама Маркес, широко улыбаясь и аппетитно виляя бедрами. Она молча подошла к мужчине и одарила его долгим поцелуем. Потом, оторвавшись от него, соблазнительно облизала губы:

– Так и знала, что ты придешь! От моих ласк еще никто не отказывался!

– Анна, только сразу учти, что ты не получишь от меня ни кредита за утехи, – Фернандо пристально смотрел в карие глаза, демонстрирующие нешуточную страсть.

– На хер мне твои кредиты?! – Засмеялась Анна. – Думаешь, если работаю уборщицей, то мне не платят жалования. Оно так же копится на моем счету, которым я воспользуюсь по окончании срока. В отличии от тебя, мое пребывание здесь закончится, хоть и не совсем скоро.

– Хорош заливать! – Салинос притянул ее к себе за талию. – Все рудники в курсе, что тебе пересмотрели приговор после того, как умудрилась откусить достоинство одному из вертухаев.

– Знаешь что, Фернандито! – Язвительная усмешка появилась на чертовски красивом лице. – Мы с тобой во многом похожи!

– Мы с тобой?! – Машинально переспросил мужчина, а руки уже гладили округлые ягодицы, затянутые в кожаные облегающие брюки. – Чем же мы похожи?!

– Нам обоим нравится страстное и бурное времяпровождение в койке, – обработанные специальным составом зубы блеснули в свете фонаря. – И мы оба можем убить, не задумываясь для чего мы это делаем.

– Не сравнивай! Я всегда знал для чего и почему лишал жизни вражеских солдат, – фыркнул Салинос. – Мы здесь стоять будем, или к себе позовешь?

Анна что-то довольно промурлыкала и, вывернувшись из объятий кавалера, взяла его за руку и повела в свою комнату. Да, заключенные не жили в роскоши. Но все равно, большинство из них старалось поддерживать в своих комнатах хотя бы какое-то подобие порядка. В жилище Анны Маркес давно была пора сделать генеральную уборку. Не привыкший видеть такой бардак Фернандо, брезгливо выкинул из небольшого кресла грязную рабочую спецовку и присел на его край:

– И ты работаешь уборщицей?!

– А что?! – Маркес, совершенно не стесняясь постороннего присутствия, разделась до гола и устроилась на коленях у кавалера. – Я не совмещаю дом и работу. Дома должно быть удовольствие, а на работе – обязанности.