– …Не знаю, как у вас, у савроматов… – юноша горделиво поднял голову, – а в нашем племени женщины бьются на равных. Некоторые ловчее с секирой. Иные мастерят атаку с копьем. Бьют точно луком.

Второй подросток на тех словах склонил голову. Утер слезу. На грязной щеке остался размашистый след.

– Он… – командир стражи кивнул на подчиненного, – потерял семью. Не стал вождь кликать племена соседей на помощь. Долго, не поспеют – так порешил. Присоединились к нам тысячи две из потесненных персами племен. Набралось тысяч семь с малым воинства. Немедля – порядками походными навстречу персу…

– Ты там был? – «Посол» Анахарсис в удивлении расширил глаза, на лбу сложилась смешная ломаная морщина. Не очень-то смахивал на воителя говоривший о походе. Юноша хоть и высок, но узок в кости.

– И я, и он… – Впервые командир стражи пристально поглядел в глаза старшему «послу». Не прерывая работу, насмешкой заговорил: – В несколько переходов, стало быть, отыскали персов. Враг выставил охранение. Разослал разведчиков. Вот он… – командир стражи правой рукой указал на друга, – первый и перехватил их. Двоих сразу стрелой уложил. Третьего подранком от копья привел. От него, раненого перса, узнали число воинов и их намерения. Той же ночью вождь и сход решили напасть. Перс не ожидал. До нас, по их расчету, переходов с десять. Ночью перебили стражу. Взяли в кольцо спящий лагерь. Вождь надумал покуражиться…

– Покуражиться? Что значит покуражиться? Врагов же много, не до веселья с шутками? – «Послы» удивленно переглянулись. Рассказчик словно и не обратил никакого внимания на замечание. Ухмыльнулся и продолжил мять кожу.

– Продолжай, прошу… – Длинный беспокойно ерзал, словно сидел на открытом пламени костра.

– Никто до него так не делал. А он… – Неожиданно юноша встал во весь рост, отложив в сторону кожу. В правой руке у него появился мех с вином. Вытащив левой рукой деревянную пробку на веревке, медленно в костер полил душистой дугой вино. – …Павшие в брани, вкусите жертв… – Голос юноши дрожал от волнения. Как же странно слышать от него такую интонацию. Налив в правую ладонь вино, он как будто предлагал душистый дар невидимым гостям вокруг. Затем умыл лицо этим подношением. Закупорив плотно бутыль, вернулся к разминанию кожи. Теперь заговорил молчаливый страж границ. Его ломающийся голос, низкий и грубоватый, резал ночь в лесу.

– Вождь приказал взять с собой барабаны. Те, что в дни праздников достают. На повозках четверкой лошадей тащили. Придумал же! – Младший из стражи, похоже, восхищался главой племени. Глаза блестели. Голос становился нежнее на слове «вождь». – Персы спят. А мы как вдарим в барабаны! Горящими стрелами по ним. Стреляли с одной руки, непрерывно, то есть. Такое облако на них разом-то упало! Семь тысяч стрел разом-то! Ох и красотища была! Звезды падали на головы персов. Потом еще и еще. А барабаны-то наши гудят. Сонные. Голые. Как давай бегать по лагерю! Кричать. Да что там, вопили! Ну мы их знай поливаем стрелами, в камне, в кости, в бронзе…

– Не так было. – Командир стражи отложил в сторону кожу. Взялся за чистку черепа. Нож в его руках ловко срезал лицевые мышцы. – Трубы забыл? – поправка, видимо, была серьезной. Младший повел плечами, кивнул, дескать, виноват. Продолжил:

– Были и трубы, в точности как командир сказал. Целый хор труб и барабаны к ним. Персы перепугались. Старшего командира, ну как потом-то поутру выяснилось, персы сами же в панике задавили. Метались по лагерю и задавили спящего. Нашли мы его сплющенного вконец. У роскошного шатра коровьей лепешкой лежал. Похоже, отряд прошелся по нему. Еще последняя стрела не долетела, а вождь наш возглавил атаку. Ударили с четырех сторон одновременно. Отрезали путь к бегству.