– Тогда уж и диадема из белого золота! – Линда очень хотела быть «одинокой, парящей арфисткой».

– Пожалуй, – согласился Жорик, даже не взглянув на Линду, – хотя, с каких это пор диадемы из белого золота внушали сочувствие?.. Далее, оркестр, – продолжил Жорик, – тут должен быть большой симфонический оркестр, все с крыльями. Вылетают вооон оттуда, из-за американских горок. Только, пожалуйста, без лысых и бровастых виолончелистов. Все должны быть молодыми, красивыми, в белых, с золотом туниках, но без диадем, – Жорик строго посмотрел на Линду.

– Жорик, Рубинштейн написал оперу для ооооперного оркестра, потому что она была написана по заказу директора Парижской Оооооперы, Эмиля Перрина, а не для большого симфонического! – стала спорить все еще обиженная Линда.

Жорик на нее даже и не посмотрел:

– Значит так, Веня, записывай: два больших симфонических оркестра. Два! Один, с золотыми крыльями, вылетает из-за американских горок, другой, с голубыми крыльями и в серебристых туниках, вылетает со стороны водных аттракционов, иначе я забираю коня и ухожу из проекта!

– Два больших симфонических оркестра без лысых виолончелистов, я записал! – отрапортовал Веня, – может быть, фонтаны с подсветкой по краям?

– Веня, Веня, и ты туда же! – Жорик даже схватился за голову, – Причем тут фонтаны, почему я должен выслушивать от тебя эти банальности? Мы тут что, четырехзвездночный отель по турецкому образцу строим?

– Я просто хотел габариты обозначить, – стал оправдываться Веня.

– До этого я просто не дошел, Веня, ты бежишь впереди паровоза! – Жорику понравилась идея обозначить габариты, – по краям у нас будет дым, ну как бы это все происходит в кратере античного вулкана…

– Извержение в третьем куплете? – стал уточнять Веня.

– Начнется во-втором, со слов «прославлен Нерон».

– А как насчет дирижера? – Линда решила тоже участвовать в обсуждении, – можно самого маэстро Рубенштейна пригласить, у него такая интенсивная внешность!

Жорик опять схватился за голову и стал бегать по платформе:

– Какой Рубенштейн, зачем Рубенштейн, причем тут Рубенштейн? Просто все внимание на меня, вот и все. Это хоть понятно?

– Жорик, я Рубенштейна вычеркнул, ты не волнуйся, – попытался успокоить Жорика Веня, – ну что, резюмируем?

Все собрались вокруг Вениного блокнота:

– Значит так: одинокая арфистка в диадеме, парящая в лунном свете, два больших симфонических оркестра без дирижера, все происходит в кратере извергающегося вулкана. А посередине Жорик на белом коне – все внимание на него, – Веня захлопнул блокнот.

– Ну, как-то так, – успокоился Жорик, – вроде ничего лишнего. Там еще будут небольшие изменения по тексту: в оригинале – «Слава и Хвала Кризе и Нерону». Кто такая Криза не понятно, в хоровом варианте слышится «Слава и Хвала Crazy Нерону» – это не подходит.

– Может: «Слава и Хвала нашему Нерону?» – предложил Веня, мельком глянув на лавровый венок на Жориной голове.

– Пожалуй, – согласился Жорик, – для хорового варианта даже и хорошо.

– Тогда по коням? – предложил Веня.

– По коням! – Жорик ловко запрыгнул на Пегаса и взлетел, луна тут же закрылась облаком, пошел занавес.

Веня взмахнул крыльями, его фигура раздвоилась, и он полетел изображать два симфонические оркестра в кратере извергающегося вулкана. Линда, рыжеволосая и внушающая сочувствие, была уже на месте, она парила над тиром в белой тунике, обнимая гигантскую арфу из которой полилось плавное вступление.

Из темноты ночи появился всадник на крылатом коне, за которым медленно плыл рассвет. Он запел, и Голос его был прекрасен:

Пою тебе, бог Гименей,

Ты, кто соединяешь невесту с женихом,