Поверьте моему опыту любителя старых домов и усадеб. Крыши здания лишаются в первые двадцать-тридцать лет. Стены стоят дольше, а фундаменты почти вечно будут указывать, что когда-то здесь жили люди.

Подул ветер, разрывая туман и утаскивая его в сторону реки. Я хотел было сделать пару фотографий – да так и замер в изумлении. Какие сто лет? Старый Плёс бросили максимум пару лет назад.

Лет десять назад мне повезло с начальником. Не совсем с начальником, но повезло точно. На моей первой постоянной работе инженерный отдел возглавлял шестидесятилетний мужчина – Михаил Игоревич.

Он был высокий, нескладный, ходил и делал все на бегу. Создавалось ощущение, что он просто очень торопится жить. Михаил Игоревич был наполнен историями и байками. Он снимал очки, опирался на стол, расставив локти, отчего становился похож на богомола, и начинал рассказывать. Единственной вещью, кручинившей его, было то, что за всю жизнь он ни разу не видел НЛО. Его цепкий, рациональный разум сопротивлялся даже самой возможности его встретить, а душа очень хотела хоть раз рассмотреть необъяснимые и оттого пугающие огни летающей тарелки.

Впрочем, пара непонятных вещей на время нашего с ним знакомства все-таки выпала. Летом 2004 года Михаил Игоревич взял меня с собой погулять по лесам. На электричке до Вырицы, дачного поселка в южной части Ленинградской области, и дальше пешком. Он шел всегда очень быстро, почти бегом – по его же словам, не менее шести-семи километров в час по лесу.

Я старался не отставать, а потому мчался за ним почти вприпрыжку. Мы уже сделали большой круг, Михаил Игоревич показал мне пару ржавеющих остовов грузовиков, брошенных нашей армией во время отступления под Лугой в 1941 году. Затем он предложил срезать, и мы пошли по не хоженным даже им местам.

Минут через тридцать мы абсолютно внезапно выскочили на небольшую светлую полянку. Карта-километровка безбожно врала, не рисуя тут ни одной, хотя бы самой маленькой, прогалины в темных хвойных лесах Гатчинского района. Сама полянка, конечно, мелочь, гораздо интереснее нам показались три домика, собранных из хорошего кругляка. Необработанные бревна потемнели от дождя и солнца, и дома казались ужасно угрюмыми и неприветливыми.

Когда мы подошли поближе, то сразу поняли, почему эти лесные домики показались нам такими недружелюбными. Окна были наглухо закрыты ставнями, на каждой двери висело по паре замков.

Мы потратили полчаса, пытаясь заглянуть внутрь хотя бы одного из домиков, – бесполезно. Ни слуховых окошек, ни возможности влезть на чердак – ничего. Солидные бревна отбивали любую идею расковырять стену и посмотреть, что же там внутри. Вокруг ни следов, ни туалета, ни бани, ни сараев и пристроек. Просто дома как будто выросли из-под земли.

Мы прошлись вокруг поляны дважды, но не увидели даже намека на возможную дорогу. Не вертолетом же забрасывали эти бревна сюда? Весь обратный путь мы задавали друг другу вопросы. Кто? Зачем? Как? Для какой цели? И так и не нашли на них ни одного ответа. Я и до сих пор не знаю, зачем были нужны эти так не похожие на охотничьи заимки домики. Второй раз мы туда не пошли, как-то не очень и хотелось.

А вот теперь я стоял перед целым городом, похожим на встреченные тогда избушки. Я сразу понял, что их роднило: тоже все окна накрепко закрыты ставнями, на всех дверях виденное в детстве изобретение – металлическая полоса поперек двери с замком в проушине. Дедовский, но такой эффективный способ оградить дом от незваных гостей.

Где-то под курткой по спине бегали мурашки, холодела спина, еще недавно горячая от гребли. Я фотографировал на автомате, не теряя времени на выставление параметров. У меня в голове просто сам собой выстраивался пост, который я напишу сегодня. Это же просто какое-то чудо – целый город, спрятавшийся ото всех людей. Чудо покруче первого полета в космос.