– А они смирные? – спросила Вероника Петровна.

– Как это – смирные? – удивленно переспросил мальчик.

– Ну, они не кусаются? – уточнила воспитательница.

– Чего они, собаки, что ли?

И, демонстрируя полную лошадиную безобидность, отогнул ее верхнюю губу и показал большие зубы с серым налетом, как у курильщика.

Подойдя к лошадям, Виктор с разочарованием увидел, что животные, стоявшие перед крыльцом, мало похожи на коней, скачущих под кавалеристами чапаевской дивизии. Ту, что за повод держал деревенский мальчик, стояла широко расставив ноги, напоминая школьного коня для прыжков в спортивном зале. Темно-коричневая шерсть клочьями висела на худых ребрах, брюхо и левый бок были покрыты коркой высохшего навоза. Глаза, облепленные синими мухами, выражали глубокую лошадиную тоску.

– Цыганка. – Мальчик похлопал по острой разбитой холке лошади. – А это Осел, – указал он на вторую лошадь, понуро стоявшую с низко опущенной большой головой.

– В самом деле осел? – удивился Виктор.

– Да не-е, кличка у него такая.

– Жеребец, что ли? – уточнила Нелли Ивановна.

– Не-е, он облегченный[10].

Нелли Ивановна согласно кивнула, боясь показаться невеждой.

Своей таинственной «облегченностью» Осел привлек всеобщее внимание. Несмотря на пятна прилипшей грязи, в нем четко просматривалась вороная масть. Он был выше Цыганки и потому казался еще более тощим. Круп, как и у Цыганки, венчала большая ссадина, облепленная синими мухами.

– Что это у него? – показал Валерка на болячку.

– Это сороки раздолбали. Они чуют, когда скотина больная и не может хвостом отбиваться от них. Когда поправится, он не даст сорокам садиться на холку.

– Тебя как звать? – спросил Виктор.

– Пашка, а что?

– А меня Витька. Может, я сяду, а? – Он показал на Осла.

– Не, он упадет.

– Как это – упадет? – удивился Стогов.

– Ты чо-о, не видишь? Он еле стоит. На Цыганку можно: она покрепче.

– Так я сяду? – не унимался Стогов.

– А мне чо-о, садись – лошади ваши. Чо-о хошь, то и делай.

– А как? С крыльца или, может, принести табуретку?

– Зачем? Прыгай пузом на хребтину, а потом развернешься. Во, смотри!

Пашка мигом оказался на лошади и, снова перекинув ногу, съехал по ребрам Цыганки на землю.

– Давай я тебе подмогну, – предложил мальчик. – Берись за холку, согни коленку. Оп-па! – Он подтолкнул Виктора.

Когда Стогов оказался верхом, в его сознании тотчас всплыл образ любимого Чапаева и он с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: «За мной! В атаку!»

Конец ознакомительного фрагмента.