‒ Надеюсь, местные аборигены не будут против нашего вторжения, ‒ произнёс я, подмигнув Наддин.

Наддин, нахмурившись, пожала плечами.

Посадка прошла вполне благополучно. Это был наш первый и последний опыт приземления на неизвестной планете. Но если подумать, другого шанса у нас просто не было…

Воодушевлённые удачей, мы смотрели в иллюминаторы и улыбались. Анализ атмосферы был утешительным ‒ это обстоятельство ещё больше разожгло в нас желание ступить на твёрдую землю.

‒ Я и Зоран отправляемся в разведку. Ченз, останешься за главного. ‒ Ченз недовольно поморщился. ‒ Приказы не обсуждаются! ‒ заявил я. ‒ За пределы корабля в ближайшие сутки не выходить.

Через час я и Зоран были готовы отправиться в путь. На нас поверх одежды были надеты скафандры с двумя баллонами кислорода на всякий непредвиденный случай. Кроме этого полный комплект боевого оружия, зонды и прочее оборудование.

‒ Возвращайтесь скорее, ‒ напутствовала Наддин.

Иссиндия тоже вышла проводить меня. Мы крепко поцеловались на дорожку.

Лорит не вышла проводить мужа, чем очень его расстроила.

‒ Выходите на связь каждый час, ‒ посоветовал Ченз.

‒ Разумеется, ‒ улыбнулся Зоран. ‒ Счастливо оставаться!

Прежде чем свежий воздух ворвался сквозь щели открываемого люка, мы успели надеть шлемы. Оказавшись снаружи, отошли от корабля и посмотрели вверх на лица друзей, внимательно следивших за нами через иллюминаторы. Потом дождались, когда закроется шлюз, помахали им руками и отправились в путь.

Под ногами хрустел красный, похожий на миниатюрные кристаллики, песок. Этот хруст напоминал хруст снега, он был слышен даже сквозь шлемы.

‒ Как дела? ‒ спросил я спутника.

‒ Отлично! ‒ Зоран показал мне поднятый вверх большой палец левой руки, одетой в чёрную перчатку.

Вокруг долины, на которой приземлился наш корабль, стояли, словно грозные великаны остроконечные бурые скалы. Солнце скрывала сизая пелена: то ли такие здесь облака, то ли дым. Последнее предположение оказалось верным. Примерно через час пути мы увидели вдали дымящийся вулкан. Серьёзной опасности он для нас и оставшихся в корабле членов команды не представлял.

‒ «Шёлковый Путь», я «Странник», ‒ произнёс в рацию Зоран. ‒ Как слышно? Приём…

Голос подал Ченз:

‒ «Шёлковый Путь» вас слышит хорошо. Как дела?

‒ Жаль вездеход не взяли, а так всё отлично.

‒ Не надо было топливо использовать на реактивы.

‒ Не напоминай, Ченз.

‒ Ладно, проехали. Приём окончен.

Пройдя несколько километров, мы действительно жалели, что вынуждены совершать путь пешком. А всё из-за решения капитана Дорса использовать топливо не по назначению. Никто тогда с ним спорить не стал, а вот сейчас мы отдувались за его решение. Хотя без этого решения мы вряд ли бы дожили до этого дня. Кто же знал, что фильтры воздухоочистителей время от времени оказываются засорены тяжелыми фракциями, выделяемыми в процессе роста белковых плантаций. Выделения были незначительными, но они накапливались, образовывая очень устойчивые соединения, мешающие работе воздухообменных установок. Топливо как раз и сгодилось для производства реактивов, применяемых для очистки этих фильтров. И за годы использования его запасы значительно сократились.

‒ Ты знал, что у Мериэм была скрытая форма эпилепсии? ‒ спросил я приятеля, когда меня утомило молчание.

‒ Нет, это правда? ‒ Зоран замедлил темп ходьбы. Он всё прочёл по моему лицу. ‒ Как ей удалось пройти медконтроль?

‒ Наверно, она очень постаралась.

‒ А ты как узнал?

‒ Решил как-то покопаться в её лаборатории.

‒ Ну и…

‒ Всё выяснил. Она разработала препарат для личного применения, который как-то влиял на сосуды головного мозга, не позволяя болезни прогрессировать. Но за последние месяцы полёта запасы некоторых ингредиентов почти закончились. Она писала в одном из дневников, что покончит с собой, если почувствует себя обузой для команды.