Большой, взрослый, сильный. Эта часть меня, потерянная вместе с семьёй. Так сказал психолог: однажды, создавая свою семью, я обязательно компенсирую потерянное.

Вспомнив это, я поразилась. Вися на парне, открыла глаза и поцеловала его.

И Гена приоткрыл свои мягкие, теплые губы, податливо покорился моему желанию.

Большие руки скользили по моей спине. Он твёрдо стоял на ногах, держа меня. Но неожиданно отстранился, чтобы с ухмылкой посмотреть мне в глаза.

Поцелуй не был полноценным, я тут же перестала держаться, и меня поставили на ноги.

Нет, мне не было стыдно, что я провоцировала его. Неприятно стало, парень моей мечты не захотел продолжения. А вроде груди собирался греть...

Ничего не понимала.

Геннадий пришпилил меня к себе, указал на не примечательный вход.

— Мы пришли.

Здесь не толпились люди, и не было видно какого-либо транспорта, припаркованного у пешеходной дорожки. Но стояли жёлтые такси. Видимо, таксисты знали прибыльные места.

А вот я бы прошла мимо странных зеркальных дверей.

****

Никакой вывески. Это потом я узнала, что вывеска располагалась с другой стороны здания, и там оставляли машины на платной парковке.

Гена нажал на звонок, и почти сразу открылась дверь.

Высокий взрослый мужчина в чёрном костюме и такой же мрачной рубашке, как на похоронах, если бы не белая бабочка. Внимательно рассмотрел нас въедливым взглядом.

— Девятый столик. Ульянов, — спокойно сказал ему Гена.

Охранник, с нечитаемым выражением лица, открыл свой телефон, что-то посмотрел в списках. Кивнул и пропустил нас в здание.

Гена в этот момент обнял меня за плечо, чтобы я не струхнула. На моём лице было написано, что всю свою смелость я оставила на улице?

Какой-то закрытый клуб, я действительно боялась. Мало ли куда могли затащить богатые парни.

Но очень любопытно.

И это же мой Гена!

Мы прошли по плохо освещённому коридору. Где-то играла музыка, но не такая как в клубе, ничего танцевального и никакого рэпа. Кажется, саксофон и пианино.

— Ты заказал столик, — удивилась я.

— Да, я собирался здесь поужинать после концерта.

— А кем ты работаешь? — говорила тихо, с опаской всё рассматривая.

— Я кем-то работаю.

— Гена, не прикалывайся, здесь страшно.

— Ничего подобного, это шикарное заведение. Ты о себе слово не сказала, а я тебе должен все свои секреты сразу выложить?

Он завернул не в то место, где струился свет из двустворчатых дверей, а туда, где под приглушённым светом жёлтых фонарей располагались два туалета.

Стены, пол и даже часть потолка из бело-серой мраморной плитки.

Между дверями в уборные стояла раковина тоже из камня, кран золотой, над ним овальное зеркало. Гена пристроился мыть руки и в отражение смотрел на меня с ухмылкой.

— Чем живёшь, Виктория?

Уступил мне место. По одному брал одноразовые полотенца, глаз с меня не спуская.

Я себе геля выдавила, руки к крану поднесла, полилась вода.
Посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Косметика не размазалась, но дала свои тени, подчеркнув яркие глаза, которые просто светились от этого голубизной. Видимо от переживания я подкусывала губы, они вспухли, выглядели полными, хотя у меня далеко не модный размер рта. Это не я придумала, это Ирка сказала, прикалываясь надо мной.

— Я живу действительно в первомайском районе, — решила рассказать, потому что надеялась на взаимность. — С сестрой и её подругой. Они старше. Я поступаю в университет.

— На какой факультет? — он сосредоточился, лицо его изменилось, стало вдумчивым, серьёзным с оттенком суровости.

Мне всё в нём нравилось!

— Я подала на четыре факультета: биологический, экономический, ИТ и менеджмент.