– Спасибо, Боренька. Если бы я только могла их есть, – шёпотом ответила она и поморщилась. – Эта боль меня доконает.

– Мы прорвёмся, милая. – сказал я. – Скоро к тебе подойдёт медсестра, проводит на процедуры, а я вернусь как можно скорее.

Остаток дня и ночь я провёл, занимаясь плановыми пациентами, периодически заходя к Ане. Консультации, две сложные операции, снова консультации. Утром следующего дня я закончил дежурство, снова навестил любимую, но она заставила меня пойти домой, немного отдохнуть.

Я вышел из больницы и вновь пошёл через парк. В воздухе разливался упоительный аромат цветов, солнце заливало округу своим живительным теплом, день обещал быть жарким.

Вздохнув полной грудью, я сел на лавку, на которой был вчера. Почему-то вспомнилось начало моей карьеры. Я тогда работал в деревенской больнице недалеко от Тулы и после смены ходил домой через лес. Вот где настоящая природа!

Пожалуй, в деревне работать было легче. Я был врачом общей практики, и ко мне частенько обращались с пустяками. Хотя бывали и сложные случаи. Помню, как откачивал мужчину с инфарктом, боялся, что не заведу сердце. Его сын смотрел на меня во все глаза, и я не имел права подвести. Получилось, спас. А мальчишка потом в медицинский поступил.

С тех пор прошло 15 лет. Я вернулся в родной Екатеринбург, прошёл специализацию на онколога. Сколько излеченных пациентов было за эти годы, сколько благодарных родственников! Каждая спасённая жизнь словно вливалась каплей в мою собственную. Я не представлял для себя другой работы.

Ожил мобильник, на экране высветилось: «Француз». Я улыбнулся – это Саня, мой лучший друг ещё со времён школы. Прозвище ему дали за то, что он плохо выговаривал букву «р». Со временем Сашка картавить перестал, а прозвище так и осталось.

– Да, Француз! Доброе утро!

– Привет, Борис Валентинович, как твои дела? Я только что прилетел из США. Давай встретимся?

Александр – нейрохирург. Мы не общались несколько месяцев: работа, затем его отъезд на повышение квалификации. И теперь, услышав его голос, я ощутил острую потребность поделиться своим несчастьем, получить поддержку.

– Да, я тоже хочу увидеться. Приезжай ко мне на работу, заодно… с Аней увидишься.

– Хорошо, – удивлённым голосом ответил друг. – Она там с тобой, что ли?

…

– Борь, моё мнение такое: можно попробовать сделать операцию, – сказал Саня, рассматривая Анины документы. – Да, опухоль в труднодоступном месте, риск очень велик, но если операция пройдёт успешно, то шансы Ани возрастут в разы.

– Нет, – ответил я. – Я же врач и прекрасно понимаю, что она может не пережить операцию!

– Послушай, доверься мне! – воскликнул друг. – В прошлом году я ассистировал на подобной операции профессору из Нью-Йорка, изучил методику. Это реальный шанс!

– Я не могу её потерять! А наши дети? Они не перенесут! – я замотал головой, но в этот миг мы услышали слабый голос Ани:

– Боренька, я согласна на операцию. Я не могу больше выносить эти боли, а от химиотерапии меня будет тошнить, я не смогу есть, буду ещё слабее, чем сейчас. И ты сам знаешь, шансы ничтожно малы.

– А если случится худшее? – я обнял жену и нежно прижал к себе, вдохнул её такой родной запах. – Я не смогу, не смогу.

Александр помолчал и снова заговорил:

– Поверь, я сделаю всё, что в моих силах. Вы мои лучшие друзья, я бы не предлагал операцию, если бы не верил в результат и в свои силы.

Я смотрел на них, внутри меня шла бешеная борьба. Я боялся, что Аня не перенесёт операцию и так же сильно боялся, что химиотерапия не поможет. Позволить себе отпустить контроль и довериться лучшему другу? Трудно, кажется нереальным. С другой стороны, он профи, на его счету множество успешных операций и спасённых жизней.