Войдя в ту хату, ты невольно становишься узником Гоголевской повести Тарас Бульба. Обстановка обещает напоить хмельным уютом и липким сном под треск старинной печки. В доме пахнет углём и дровами. Комната сменяет другую. На кухне, мама кропотливо стряпает еду, братишка озадачено агукает в манеже, а отец спешит домой под нежное крыло обожаемой супруги.

В моей комнате огромная постель. Разложенный диван стоит на половину проходимого пространства. Остальную половину занимает стол – огромная дубовая парта, крашеная в чёрный цвет. Её мне смастерил дедуля. На большом шкафу, недостижимым сокровищем для меня, стоит и манит старинный плёночный проектор. Направив на одну из ровных стен, я открыв рот смотрела уже давно притёртые мультфильмы. Я их знаю наизусть, но вновь и вновь они как в первый раз впиваются в любопытные глаза. Фаворитом кинематографии является мультик про цветик-семи цветик. Сказка Катаева, казалось наверно расставит приоритеты в дальнейшей жизни для меня.

Довольно шустро вживаясь в малознакомые декорации, мы установили небольшую животворящую атмосферу добра.

Я без ума от наших вечеров. Мы долго смотрим огромный телевизор в обнимку с членами семьи. В проёмах между мамой и папой, уютно разместив себя, я часто крепко засыпаю под монотонный бубнёж вечерних новостей. Но что за магия? Что за волшебство? Я опять в своей постели. Отчётливо осознавая то, что спать ложилась с мамой и папой, я в недоумении провела прохладное утро на своём диване. Спозаранку моя мама торопясь носила угольные вёдра. Кажется, не спав и половину ночи, она старательно топила печь.

За завтраком моя мама обнаружила у Паши первый зуб. Он стучал об металлическую ложку. Она невероятно счастлива и воодушевлена.

Первый зуб, первые шаги и первое слово… Всё шло своим чередом. Мы росли и на пару умиляли своих предков. Стены нашего дома согревали и создавали ощущение уюта.

В то время за окном уж припорошено белоснежным пледом. Плодородный чернозём отдавал остатки теплоты прохладному слою пухового одеяла. Стремительно на землю упала зима.

Зимой особые вечера приобрели контраст и вывели очаг на новый уровень. Живя в отсутствии банальных бытовых нужд, мы вынуждены довольствоваться нажитыми благами. Наверняка, мало кому известна скорость природных нужд на улице в скрипучей обуви от крепкой морозной наледи на, очищенных от снега, тротуарах во дворе.

А в банный день, один в неделю, около печи мы мылись в ванне, которую отец принёс из коридора с блестящим инеем на бетонных стенах. Второпях и покупаться и играючи по поливать себя водой, я послушно поддаюсь маминым нежным рукам. Она старается поспешно намылить меня, дабы не дать остыть последним градусам воды. А после, мокрая как мышь и без памяти счастливая, я побреду по полу босяком в тяжёлом тёплом полотенце. Сидя молча на постели, я буду терпеливо ждать тщательно от утюженной пижамы.

И вот, я наблюдаю желтоватый тусклый свет от лампочки, которой я стараюсь подмигивать в такт. Папа возмущённо спорил с телевизором, но тот бестактно настаивал на своём. Мама о чём-то ласково болтает с братом, завлекая его в увлекательный заплыв по ванне. А он в свою очередь лепечет непонятные слова в ответ. Мама будто понимает его и вежливо соглашается с его непонятным мнением, сплетенным в детский диалект.

Вот так вот жизнь играла с нами в игры. В квест под названием семья. А жить-то хочется на уровне с другими. И спать подольше и чаще кушать колбасу… Не бывает дня, чтобы родители, скуля от изнеможения опускали руки и подавались в алкогольное отчаяние. Сильны духом, крепки и настойчивы они гордо шли к заветной цели, преодолевая жизненные шлепки. А я в то время счастливо игралась с братом, пока взрослые занимались бытовыми делами.