После бессонной ночи тяжело пахать у станка. Кассандра, видимо, тоже не спала или не с той ноги встала.

– Раз, два, три… Ионова, тяни носок, Матусевич, ты что, коряга? Семенова, что это? Забыла проснуться? Вы совсем тут от рук отбились, смотрю! Я ко всем вам обращаюсь! – уже орала Кассандра. – Еще раз придется повторить замечание – вылетите из класса.

Шел третий час урока, и все монотонно, без остановки: батман, гранд батман, фуэте, плие и так далее. Элемент за элементом. Через полтора часа еще прогон в главном зале, а второе дыхание не открывается. Еще мгновение – и слышу голос преподавателя.

– Все, свободны, жду на отработку Семенову, Ионову и…

Все застыли в ожидании, что назовут именно ее фамилию.

– Гусева, Наташа Гусева, в шестнадцать ноль-ноль в этом зале, – сказала Кассандра и растворилась в дверях.

Завистливый шепот пронесся за спиной. Ну, это ожидаемо. Это значит лишь одно. У Натали появился тот самый один шанс из тысячи, которого с замиранием сердца ждет каждая. Натали пока в дубле. И стоит оступиться мне или Семеновой – она заменит одну из нас. И уж она-то свой шанс не упустит.

– Су… – шиплю я, глядя на юбку. – Я где-то зацепилась, и теперь на самом видном месте жуткие затяжки, – поясняю я Натали.

Мое сердце бешено колотится, словно я бегу стометровку. Я с трепетом смотрю на свою подругу, которая стала в этот момент для меня конкуренткой. От ревности и страха моя ладонь застывает в воздухе. Взгляд скользит по моей юбке, словно в ней скрыты ответы на все мои вопросы и сомнения.

Мысль о том, что Наталья превосходит меня, сжигает меня изнутри, словно пламя. В лице Семеновой я не видела достойной соперницы, но Наталья – это совсем другая история.

Когда в нашем классе появилась Наташа, я почувствовала, как зависть, словно зловещий демон, поселилась в глубине моего сердца. Страх поражения окутал меня, и я начала сомневаться в том, что действительно заслуживаю быть здесь.

Вопрос напрашивался сам собой: «А правда ли я здесь на своем месте? И неужели все мои успехи – это лишь результат усилий моего дедушки?» Зависть жгла меня, словно расплавленный свинец, оставляя ожоги на каждом миллиметре моего тела.

Перед глазами возникали образы Наташи, ее безупречные движения казались мне недостижимыми. Я пыталась скрыть свою тревогу под маской равнодушия, но она продолжала расти внутри меня, как река, несущая волны сомнений и страха.

Я всегда считала ее более талантливой. В ней было то, чего мне не хватало: Натали умела быть легкой на сцене, она парила в прыжках, как будто в невесомости.

И тут же становится стыдно за свои черные мысли.

– Ионова, ты же будущая прима, а ругаешься матом, как сапожник, – ржет Натали, как будто знает больше, чем говорит. – Забей на юбку, мелочи жизни это все. Я вот за то, чтобы танцевать Жизель в Большом, душу продала бы. Что там душу, я бы голая согласилась. А ты из-за затяжек расстроилась…

– И правда, фиг с ней, с юбкой, прорвемся. Я рада, что ты с нами. На рожу Семеновой в одиночестве смотреть не хочется что-то.

И мы побежали по лестнице вниз. Есть хотелось неимоверно.

– Я с утра даже воду пить боюсь перед взвешиванием. Не дай бог лишний грамм – прощай, балет! – поделилась я с Натальей.

– Да, жаль, что нет того, кто посоветовал бы, как правильно питаться. Так, чтобы желудок не угробить. Нам ведь не до того, мы просто перестаем жрать и пить совсем, только бы влезть в параметры. Ради кого бы то ни было не станут перешивать костюмы, – тараторила Натали. – Я их уже видела, Ирис, они потрясающие. Такие красивые… – Натали картинно закатила глаза.