– Всё в порядке, это правда – я наркоман, а на правду не обижаются. Рассказывай, что было дальше.

– Тебе действительно интересно?

– Да.

– Мы переходили улицу, и… бабушка умерла, а я превратилась в чудовище… – я замолчала, потому что к горлу подступил комок. Воспоминания были еще слишком свежи.

– Можно задать вопрос Ирис?

– Конечно.

– Смогла бы ты простить того человека, ну, который был за рулем того автомобиля?

– Не знаю, скорее всего, нет. Почему спрашиваешь?

– Так просто..– съехал с разговора Ник. Я продолжила.

– Но знаешь Ник, что у судьбы странное чувство юмора. Я полюбила человека, который увидел меня обезображенную.

– Что за человек? – Ник заинтересованно смотрел на меня, словно пытаясь понять мои эмоции.

– Однажды он спас меня от хулиганов в электричке. А потом случилась авария… Когда мы встретились спустя время, он меня не узнал. Да и кто бы узнал? Мы учились в одном классе, и мне от него доставалось. Но судьба словно посмеялась надо мной. Несмотря на мою, скажем так, непривлекательную внешность, между нами возникло взаимное чувство.

– И ты простила того, кто причинял тебе боль, а того другого не смогла бы простить? Тебе не кажется это нечестным?

– Любовь – это такое чувство, которое не поддается контролю. Мне кажется, она может оправдать всё, даже больше, – мы оба замолчали.

– То есть, следуя твоей логике, если бы ты полюбила человека, сидевшего за рулем той машины, которая изменила твою жизнь, ты бы смогла его оправдать и простить? – Ник смотрел мне в глаза со странной надеждой.

– Чего ты от меня хочешь? Не знаю. Я действительно не знаю, что ответить на твой вопрос.

Мне резко расхотелось есть и разговаривать. Я встала, вышла из-за стола и молча покинула комнату Ника. Мне нужно было побыть одной. Этот разговор словно разбередил незажившую еще рану.

[1] Традиция называть Одиллию «чёрным лебедем» берёт начало примерно с конца 30-х – начала 40-х годов. Она связана с именем американской балерины русско-грузинского происхождения Тамары Тумановой. В 1941 году в Нью-Йоркском театре «Метрополитен Опера» Александра Фёдорова-Фокина с труппой Русского балета Монте-Карло осуществила постановку под названием «Волшебный лебедь» (Mаgic Swan), которая представляла из себя второй акт балета Чайковского. Тогда Тамара Туманова, танцевавшая Одиллию, вышла в черной пачке. Соответственно, коль скоро это был лебедь (волшебный), на что прямо указывало название постановки, и одет этот лебедь был в черное, то и называть Туманову, а затем и Одиллию вообще, стали «чёрным лебедем».

Глава 2. Замок из дождя

Встреча с Ником оказалась для меня нечто удивительным, важным и волнующим. Мы, как две одинокие души, заблудшие в этом мире , нашли в друг друге опору и понимание.

Для меня все происходящее уже не казалось столь трагичным, как для Ника, чье будущее открывало в себе гораздо более мрачные перспективы. Ведь ожидание смерти иногда бывает куда мучительнее, чем сама участь. Он, словно мотылек, стремился к огню, зная, что его крылья обожжет пламя, и он сгорит до тла. Но мне казалось, что он со смирением и мужеством принимал это.

Николас окружил меня вниманием, смеялся вместе со мной, грустил. И я, и он были вспыльчивыми, любили спорить и острить. Мы ссорились тысячи раз на дню, но также быстро мирились.

Как любил говорить мой новый друг: «У меня нет столько времени, чтобы бездарно тратить его на обиды. Ну-ка, давай быстро меня прощай и побежали».

Я до сих пор помню все наши ночные разговоры. Мы доверяли друг другу сокровенные тайны, делились самым личным и не боялись быть непонятыми.