– Девку, что Борислав прислал, позови, – отдал распоряжение Добромысл слуге.

Девку эту, Светлану, надо бы получше расспросить. Была эта Светлана какая-то (князь никак не мог слово подобрать) не то что полоумная, а вроде как дикая – поклониться толком не умела, обращений не знала. Где такое видано! В лесу она что ли с мавками да русалками росла? Вот явил Сварог чудо на порог. Вопросов у князя Добромысла было два: кто мог навести лютичей на свадебный обоз и куда делась невеста сына Снежана?

Света, оказавшись в княжеском тереме, по-прежнему пребывала в состоянии изумления, не покидавшем её вторые сутки. Показав князю и накормив, Светлану отвели на женскую половину. Там её нашла Миляна, дочь Добромысла, и позвала к себе в светёлку. За раскрытым настежь окошком догорал закат, слабо освещая комнатку. Княжна усадила Свету напротив себя и с нескрываемым любопытством рассматривала странную гостью. Светлана уже поняла, что её волосы и одежда привлекают всеобщий интерес, а лаковые лодочки вызывают ту же реакцию, что серебряные башмачки Гингемы на ногах девочки Элли. Но вопросы Миляны не касались Светиной внешности:

– Теперь ты за Борислава пойдешь, коли Снежану не найдут? – Миляна безотрывно уставилась на гостью. – Вено за твою сестру немалое уплачено.

Была смоленская княжна низкоросла, полновата, лицо у неё рябоватое, крупный нос, низкий лоб – ничего общего с красавцем старшим братом Миляна не имела, лишь взгляд широко посаженных серых глаз был у них одинаков – внимательный и требовательный, он словно видел человека насквозь. Так же строго и властно смотрел их отец, смоленский князь Добромысл.

– Я Бориславу говорила, что Снежане неродная сестра, – Света ничего не понимала в брачных традициях древних славян, но помня, что эти слова Бориславу что-то прояснили, вновь их повторила.

– Слыхала, что у радимичей по нескольку жён бывает. Тебя жена или рабыня родила? – попыталась прояснить ситуацию Миляна. – Не помню, чтобы про тебя говорили. У Славомира только одна дочь на выданье была.

– Я дочь от тайной любовницы. Про меня никто не знает, – не задумываясь, опорочила нравственность чичерского князя Светлана. Насколько он верный супруг, ей неизвестно, но что, получив из Смоленска сообщение о новоявленной дочери, Славомир разоблачит самозванку, да ещё обвинит в каком-нибудь шпионстве, Света не сомневалась. Зачем она, растерявшись, назвалась сестрой пропавшей Снежаны! Необходимо побыстрее дистанцироваться от истории с исчезновением княжеской невесты.

– А если никто не знает, что ты князю дочь, почему тебя Светлана в Смоленск забрала? Выходит, она-то знала, что ты ей сестра.

– Она только одна и знала, – врать Света не любила, да и не умела, но делать нечего, и повторила историю, что сообщила Бориславу: – Меня хотели за старика замуж отдать, вот меня Снежана и увезла из Чичерска, можно сказать, тайно вывезла.

– Это ты по тайне так нарядилась? – хитро прищурилась Миляна.

– Мне свою одежду Снежана померить дала, а тут на нас лютичи и напали. Поэтому меня за неё и приняли.

Миляна собралась ещё многое выяснить в такой необычной истории Светланы, но тут дверь светлицы приоткрылась, и конопатый босоногий отрок весёлым голосом объявил, что привезённой от Борислава девице велено идти к князю.

По тёмным переходам и крутым лесенкам шла Светлана следом за юношей, с ужасом осознавая, какую пирамиду лжи она нагромоздила. Может, честно рассказать про… Света даже остановилась на секунду, представив строгое лицо князя Добромысла, когда она будет рассказывать ему о Стефании Стефановне и цветке папоротника. И что же ей не жилось в чудесном двадцать первом веке!