Ложась на кровать, Роуан потянула за собой Майкла, упала на прохладную хлопковую простыню и почувствовала, как неловко он обрушился на нее всем весом. Боже, эти огромные кости снова давили на ее тело, и этот запах чистой плоти и старомодного парфюма, и эта царапающая, толкающая, божественная сила…

– Сделай это, сделай быстро, – пробормотала Роуан. – В следующий раз мы не будем спешить. Сделай это, наполни меня…

Но Майкл не нуждался в подсказках.

– Сильнее! – шептала Роуан сквозь зубы.

Его плоть вошла в нее, и ее размер потряс Роуан, он причинял боль, сминал ее… Боль была великолепной, изысканной, идеальной. Роуан сжала плоть Майкла изо всех сил, но ее мышцы стали слабыми и непослушными, израненное тело предавало.

Но это не имело значения. Майкл с силой врывался в нее, и Роуан дошла до пика, никак этого не выдав. Она ни о чем не думала, ее лицо покраснело, руки раскинулись в стороны… Потом она обняла его изо всех сил, наслаждаясь болью, а он двигался снова и снова, а затем дернулся так, что приподнялся над Роуан, и тогда уже, ослабев, упал в ее объятия, такой потный, знакомый и любимый, отчаянно любимый. Майкл.

Он скатился в сторону. Вряд ли он смог бы повторить это вскоре. Но ничего другого и не следовало ожидать. Лицо его повлажнело, волосы прилипли ко лбу. Роуан неподвижно лежала в прохладном воздухе комнаты, ничем не прикрытая, и наблюдала за медленным движением лопастей вентилятора на потолке.

Это движение было таким медленным. Наверное, оно гипнотизировало ее. «Спокойно», – приказала Роуан своему телу, своему лону, своему внутреннему «я». Она слегка задремала и со страхом вспомнила те мгновения, когда находилась в руках Лэшера, их безжалостное желание… Дикий, похотливый бог, да, он мог таким показаться; но это был человек, жестокий человек, с огромным и любящим сердцем. Это было так божественно грубо, так божественно жестоко, так бесконечно ослепляюще, больно и просто…

Майкл поднялся с постели. Роуан была уверена, что он заснул, и знала, что самой ей это не удастся.

Но он встал и уже одевался, снимая чистую одежду с вешалок в шкафу в ванной комнате. Он стоял спиной к Роуан, а когда обернулся, свет, падавший из ванной, озарил лицо.

– Зачем ты это сделала? – спросил он. – Зачем ты ушла с ним! – Его голос походил на рык.

– Тсс! – Роуан села и приложила палец к губам. – Не надо начинать сначала. Не заставляй их вернуться. Можешь меня ненавидеть, если хочешь…

– Ненавидеть тебя? Боже, да как ты могла сказать такое? Я день за днем твердил, что люблю тебя! – Майкл подошел к кровати и с силой опустил ладони на ее спинку. Нависнув над Роуан, он был пугающе великолепен в своем гневе. – Как ты могла вот так меня оставить! – В его шепоте звучали слезы. – Как?

Он обошел кровать и внезапно схватил Роуан за обнаженные руки. Его пальцы, впившиеся в кожу, причинили Роуан невыносимую боль.

– Не смей! – вскрикнула она, стараясь сдержать голос, понимая, как отвратительно он звучит из-за охватившей ее паники. – Не смей меня бить, предупреждаю! Это он так делал, снова, и снова, и снова… Я тебя убью, если ты меня ударишь!

Она высвободила руки и перекатилась в сторону, спрыгнула с кровати и бросилась в ванную комнату, где холодный мраморный пол обжег ее босые ступни.

«Убить его! Черт побери, если ты не возьмешь себя в руки, ты так и сделаешь, сделаешь, со всей своей силой обрушишься на Майкла и убьешь его!»

Сколько раз она пыталась сделать это с Лэшером, она выплевывала в него свою жалкую ненависть, желая убить его, убить, убить… А он только смеялся. Но этот человек умрет, если она ударит его своей невидимой яростью. Он умрет так же наверняка, как и те другие, которых она убила, – те грязные, отвратительные убийцы, что определили ее жизнь, приведя вот в этот дом, вот в это мгновение…