Мировое сообщество в данном случае – это три важных пупка из сверх-держав. Один боится какого-нибудь переворота в своей закоснелой стране столетних королев и поэтому агрессивно неприязненно относится лично к Чародею. Второй недоволен, что территория, которую он считал относящейся к своим бескрайним просторам, внезапно оказалось очень независимой и удалённой, хотя граница проходит всё там же. Третий бесится из-за того, что миллиарды коррупционизма волшебным образом оказались изъяты со счетов заокеанских мегабанков.

Да и война – выгодное дело для тех, кто остается в стороне от сражений.

Опаньки. Какие люди… Значит, Шут знал, что Герцог собирается на этот приём. Эй, любитель цветочков, так мы в цирке? Нет? Мы в театре военных действий? Вот это поворот. А я в этом театре кто? Бомба? Секс-бомба? Ты, негодяй такой, не думал о карьере сутенёра? Ты им был?! Ладно врать, я не поверю.

Цветничок на продажу передрался из-за тебя, были жертвы, и принц страны садовников посадил тебя в тюрьму? Эта не та самая байка, в которой Чародей спустился к тебе из стратосферы? Ах, это случай с отравленным кактусом. И когда одна из красоток цветника победила, как она тебя убила? Утопила в бассейне с пираньями? Творческая женщина.

Кого я вижу! Герцог! Да ты ли это, мой старый друг! Ты красив, как никогда. Не смейся, я почти серьёзно. Мое сердечко даже подозрительно трепыхнулось. Пара искорок того большого пожара, пожалуй, ещё жива, а?

Я непревзойденная звезда всех времён и народов. Я очаровательна и неподражаема. Я шикарна и обольстительна. Я… Наивной павой заслушавшись песен этого соловушки, я и сама не замечаю, как оказываюсь в объятиях Герцога. Ага, милый мой пряник, а твой пыл ко мне не угас. Но полегче на поворотах, ещё раз тронешь – стукну, не боясь никаких скандалов. Мне одним больше, одним меньше, хуже не будет.

Пряничек, а мне Шут страшные вещи про тебя рассказывал. Будто ты собираешься мой театр бомбить? И балетную школу? Скажи мне, скорее, что это подлый обман! Вот, Шут, ты видишь, как всё просто.

Шут переходит на язык герцогства и уверенно рассказывает что-то минут пять. Герцог покрывается пятнами и отвечает куда более эмоционально. Шут доказывает своё, Герцог нервно обрывает его, не давая договорить. Эти двое использовали меня как предлог для встречи. А встреча нужна была для очных переговоров. Ни один из них не стал бы подходить к противнику в открытую. С дипломатической встречей тоже вроде бы много проблем. А потрепаться возле моего декольте будет приличным со всех сторон.

Я не понимаю тонкостей. Но общую канву разговора улавливаю.

Чародей согласен отдать талисман, он согласен хоть чёрта лысого отдать, но ему нужны гарантии ненападения, и он настаивает на отводе войск герцогства от своих границ. Герцог тупо хочет кристалл без всяких гарантий. И даже пробалтывается, что когда талисмана у Чародея не будет, сам боженька захочет, чтобы Герцог раздавил тиранию.

Я чувствую закалённую временем ненависть Шута. Я вижу, как первобытная злоба прорывается сквозь аристократизм Герцога. Я кожей ощущаю гнетущую атмосферу между мужчинами и с отстраненной грустью понимаю, что здорово заблуждалась в своей наивной мысли, будто женщина может предотвратить войну.

Шут вытаскивает меня из лап Герцога. Решительным движением он притягивает меня к себе, и на этом диалог врагов заканчивается. Последняя попытка найти компромисс проваливается, как и все предыдущие. Мировые пупки могут начинать подсчитывать, сколько заработают на этой прекрасной афёре с войной.

Передача принцессы из рук диктатуры в руки монархии проходит быстро и без лишних сантиментов. В неприметном углу чужой столицы с двух сторон безлюдного переулка останавливаются автомобили. Мужчины выходят и распахивают дверцы задних сидений.